Хореограф Максим Севагин о своей «Снежной королеве»
24 ноября в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко состоится мировая премьера двухактного балета «Снежная королева». Накануне премьеры худрук балетной труппы и хореограф спектакля Максим Севагин рассказал Татьяне Кузнецовой о роли мультипликации в его замысле, о том, как симфонии Чайковского монтируются с детским балетом, почему бунтовал оркестр и чем его хореография отличается от традиционной классической.
— Сказка — это не всегда детский жанр, если читать неадаптированные тексты Перро, братьев Гримм. Спящая красавица родила двоих детей, пока спала. В «Золушке» сестры отрубают себе пальцы, чтобы ногу засунуть в туфельку. В принципе, сказки — это очень жестокие истории. Но, мне кажется, детям это нравится. Да вспомните популярные мультики — «Ну, погоди!», «Том и Джерри», где героев пресс в лепешку размазывает. Я вдохновляюсь в том числе мультипликацией: как там раскрываются образы героев, как взаимодействуют персонажи, какими способами оказывается влияние на зрителя. Я долго думал, что такое сама Снежная королева в этой сказке? Для меня это был самый сложный образ, потому что он вообще не раскрыт у Андерсена. Ну вот она появилась, похитила Кая, а в своем дворце просто испарилась.
— Ну вот это странно, вам не кажется? Никакого конфликта, никакой борьбы с Гердой за Кая. По сути, никакой развязки. В итоге я для себя решил, что она сама природа. Она является тем самым испытанием, которые нам выпадают в жизни из-за внешних обстоятельств и из которых нам нужно выкарабкиваться.
— Это мой первый опыт написания либретто. И я бы советовал прочитать его как некую сказку от меня. Ведь там не просто перечислены сцены, оно написано достаточно художественно и является специальной частью этого балета. У нас красивый буклет, непростой, очень художественный, там будут прозрачные страницы…
— Честно признаться, мне всегда казалось, что я вообще не режиссер. Но я многие вещи понял, когда поработал с Константином Богомоловым над «Ромео и Джульеттой». То есть он мне открыл глаза на многие вещи. Я понял, что нельзя бояться простых приемов. Потому что зритель, как правило, простые приемы и понимает. И очень часто самые простые решения — самые верные. Просто не стоит бояться своих идей. И постепенно я начал в себе открывать какие-то режиссерские навыки. И хотя драма вообще не мое, не люблю смотреть драмтеатр, но ради технических приемов стал смотреть.
— Обычно я случайно попадаю на спектакли — когда меня приглашают. На того же Богомолова ходил в Театр на Малой Бронной, Бутусова смотрел, Лепажа — Театр наций у нас рядом. «Левшу», который Диденко в Малом сделал,— прекрасная работа, интересная, хотя хореография, конечно, нет. Вообще-то в «Снежной королеве» я хотел избежать мизансцен, пантомимы, у меня задача — максимально оттанцевать весь сюжет.
— Ведь жесты тоже могут быть танцевальными, они могут попадать в музыку, быть контактными. Именно в этом направлении я и работал.
— Мне кажется, то, что нравится детям, будет нравиться и взрослым. Много ярких героев, которых я стремлюсь сделать максимально выразительными, максимально разными. Плюс спектакль насыщен большим количеством хореографических спецэффектов. Структурными спецэффектами и приемами.
— Нет, у меня не совсем академическая в абсолюте хореография.
— Да, но я использую много разных техник. И дуэты очень современно поставлены. Для этого спектакля я взял ассистента — Рината Ханджяна из современной труппы Context. Его навыки дуэтного танца мне очень помогают. В своих предыдущих работах все дуэтные фрагменты я придумывал сам в своей голове. А потом приходил в зал и понимал, что артисты не могут этого сделать. Приходилось переделывать, все это занимало очень много времени. А теперь дуэты у меня получились быстрее всего. Мы с Ринатом все придумываем заранее и просто показываем артистам. Я, возможно, и не успел бы с такой скоростью создать двухактный спектакль. Первый акт, например, у меня завершается очень длинным, развернутым дуэтом Герды и Оленя.
— Развернутое гран-па в замке Снежной королевы на 20 минут. Всего второй акт идет 45 минут, а первый — час, в нем очень большая интенсивность сменяемости картин.
— Видеохудожник Сергей Рылко делает грандиозную работу. По сути, это два часа кино, мультипликационного: медленная, плавная смена картинки внутри одной сцены, будь то цветочный сад волшебницы или темный лес разбойников. Но изображение неконкретно, очень символично — как бы переплетающиеся ветки чуть шевелятся. Плюс у нас есть современные решения вроде лазерной клетки, куда Разбойница помещает сначала Оленя, потом Герду, а потом и мы оказываемся внутри клетки. В принципе минимализм в декорациях. Но есть и материальные объекты, достаточно большие. Например, во дворце огромная клетка, как птичья, там принц и принцесса…
— Мне было лет 15, когда я стал активно слушать весь репертуар Чайковского. И в первой части Шестой симфонии услышал начало сюжета «Снежной королевы». Понял, что вот тут выходят тролли, которые разбивают зеркало. Потом появляется светлая тема — Кая и Герды, начало прекрасной жизни, такая дружеская любовь. И следом — зловещая тема Снежной королевы. Вторая часть Шестой симфонии — волшебный сад цветов. И потом много лет я подбирал из частей других симфоний подходящую музыку для остальных сцен. У меня было очень много вариантов компоновки. Когда-то мечтал и трагическую финальную часть Шестой симфонии в балет включить. Но понял, что ее звучание не соответствует сюжету сказки. И в итоге я заканчиваю спектакль очень лирично и меланхолично — второй частью Четвертой симфонии. Это дуэт Кая и Герды, которые повзрослели и стали просто влюбленными. То есть они оказываются в будущем.
— Я сам. Компоновка полностью моя. И это тоже концептуальная история. В какой-то момент я проходил мимо книжного магазина и увидел обложку «Снежной королевы», на которой было написано, что это «сказка в семи сказках». И действительно, каждая локация, в которой оказывается Герда,— отдельная история. И это классно сошлось с музыкой: каждая часть симфонии — отдельная глава. У меня их восемь — с финальным дуэтом, которого нет в сказке.
— Я же нашел записи, которые мне нравятся, и стал ставить на эти записи. Для меня важно качество звучания оркестра, я даже не всегда обращаю внимание на темпы. И если что-то кажется мне быстроватым, я все равно ставлю — с расчетом, что можно сыграть помедленнее. Федор (дирижер Федор Безносиков.— «Ъ») на репетиции ходит постоянно. И он сразу сказал, что записи Владимира Юровского, которые я дал, ему близки. Оркестр сначала бунтовал: они вообще сомневались, что могут это сыграть, просто по выносливости было очень сложно. Но в итоге, когда они полностью прогнали спектакль, все поняли, что это реально: ну помрут, но не совсем.
— Да, 60 человек, не меньше. На главные партии у нас по три состава, и четвертый готовлю. Наталья Сомова и Эрика Микиртичева репетируют Снежную королеву. И еще молодая девочка, очень перспективная,— Энхмунх Оюнболд, она у нас на афише будет. Герда со сцены практически не уходит, очень трудная партия — Ксения Рыжкова, Анастасия Лименько, Елена Соломянко. Атаманша у нас будет мужчиной — Георги Смилевски в первом составе. Кай — Иннокентий Юлдашев, Евгений Жуков, Герман Борсай. Олень — очень серьезная партия оказалась, с вариациями, с большими дуэтами: Денис Дмитриев, Артур Мкртчян и опять Герман Борсай.
— Мы решили, что «Снежная королева» не «зимний» балет. Там разные времена года, и она будет идти весь сезон. А «Щелкунчик» вне конкуренции — у нас уже смели все билеты. Артисты эту новогоднюю серию еле вытягивают — начинают болеть, травмироваться. В прошлом году последние «Щелкунчики» мы чуть ли не на одном составе держались. Я для подстраховки в начале сезона человек 12–13 взял в труппу.
— Да, продлеваем постоянно, но тоже возникают сложности. Эти балеты надо «чистить», поддерживать качество, вводить новых артистов. Вот как раз сейчас добиваемся, чтобы приехал ассистент Килиана поработать над «Маленькой смертью».
— Будет балет Посохова «Отражения», я пересмотрел много его спектаклей, и этот мне понравился больше всего. Очень массовый, суперторжественный, и там танцует много мужчин — мне хочется как-то мужчин подтянуть, потому что у нас на фоне хороших девушек-солисток мужчины иногда проигрывают. «Дуэндэ» Начо Дуато будет вторым спектаклем. Он предлагал мне 150 вариантов, ему нравятся совсем другие его работы, но этот — очень красивый, на музыку Дебюсси — мой любимый еще со времен моего обучения в Академии Вагановой. Третьим должен был быть балет Марко Гёке, но, к сожалению, в связи со скандалом эта затея накрылась медным тазом.
— Ну да. Она его и до этой истории преследовала в своих статьях, а теперь и вовсе заживо сожрала бы, если бы он в Россию свой балет отдал. Она всех сразу подняла на уши, едва услышала, что мы собираемся заключить договор. Даже Лорану Илеру в Мюнхене пришлось отодвинуть свой проект с Гёке. Просто катастрофа: в Европе очень чувствительны к критике в прессе и соцсетях — и все боятся этой женщины.
— Анастасия Вядро. Я изначально планировал, что она поставит отдельный полнометражный спектакль на каблуках для девочек. Но теперь в связи с этой ситуацией решил, что одноактный будет спокойнее, ведь это безумный эксперимент в каком-то смысле. Вядро — хореограф абсолютно современного танца. Она с телевидения, но оттуда давно ушла, работала как актриса в иммерсивных шоу, ставит и свои спектакли тоже. Это суперчеловек, который внушает доверие, с ней так интересно общаться, у нее невероятная пластика, энергетика. Вот она и будет завершать летнюю тройчатку вместо Гёке.