Содержание:
Как Катрин Денёв стала символом Франции
Ксавье Бовуа говорил, что, целуя Денёв в фильме «Ветер в ночи», думал, что прикасается губами к Эйфелевой башне. Арно Деплешен говорил, что Денёв играет, как Стендаль пишет. Франсуа Трюффо говорил, что Денёв совсем не актриса. Жерар Депардье говорил, что в Денёв живут две женщины и обеим не нравится быть Денёв. Уильям Уайлер говорил, что бывают актрисы, а бывают человеческие существа, Денёв — ни то ни другое. Ну а Жиль Делёз говорил, что кинематограф производит на свет больше мучеников, чем инквизиция или спецслужбы. 22 октября Катрин Денёв исполняется 80 лет. К юбилею великой актрисы Зинаида Пронченко вспоминает ее фильмы, ее мужчин, ее муки и радости.
Катрин Х
В 2004 году Катрин Денёв выпустила нарочито скромную книгу мемуаров «В своей собственной тени» — дневник, который она вела во время съемок шести фильмов («Апрельские безумства», «Тристана», «Восток—Запад», «Индокитай», «Ветер в ночи» и «Танцующая в темноте»). Этот текст пестрит мелодраматическими зарисовками, напоминающими рекламные ролики дорогого парфюма, дорогого алкоголя или любого аксессуара YSL,— одиночество в гостиничном номере, дым сигарет с ментолом, тающий на дне бокала лед, ночь, укутывающая мраморные плечи героини, словно роскошная кашемировая шаль. Ничего личного. Ничего удивительного тоже. На протяжении долгих лет ответ на предложения издателей или журналистов поведать миру, как она жила, как творила, звучал предельно сухо и однозначно: мадемуазель Денёв не желает ничего вспоминать. И даже когда мадемуазель Денёв соглашалась на серию интервью — Эмманюэлю Карреру в 2016-м или Арно Деплешену в 2010-м,— результат получался схожим. Пара давно всем известных анекдотов вроде истории про Альфреда Хичкока, с которым не сложилось, поскольку в день, когда надо было принимать судьбоносное решение, у мадемуазель Денёв вырвали больной зуб. В остальном — сплошное кокетство. Не собеседник, а глухая стена — каждый разговор по душам превращается в партию сквоша.
Зато любая несанкционированная попытка приоткрыть тайну женщины, которую партнеры по фильмам сравнивают с Эйфелевой башней, оборачивается судебным иском. 70 было подано ее бессменным адвокатом Жилем Дрейфусом, все 70 удовлетворены. Одной из жертв Денёв стал сам Серж Тубиана, бывший главный редактор Les Cahiers du cinema, осмелившийся, в соавторстве с Антуаном де Беком, написать книгу о Франсуа Трюффо, из которой публика узнала, что у великого режиссера с великой актрисой случилась на площадке «Сирены с «Миссисипи»» мимолетная, но страстная любовь. С Тубиана Денёв примирилась лишь после смерти его жены, писательницы Эммануэль Бернхайм (по ее роману снят «Все прошло хорошо» Франсуа Озона, по ее жизни — «Быть живым и знать об этом» Алена Кавалье). Главная газета страны Le Monde, решив выпустить обширный материал о национальной иконе, тут же получила «последнее предупреждение» (и Роман Полански, поначалу согласившийся дать газете комментарий и уже спешивший на рандеву с корреспондентом, вынужден был отменить встречу). Та же участь уготовлена и верным поклонникам. Катрин Денёв судилась и с основательницей сайта toutsurdeneuve (всё о денёв), и с досужими обожателями, пытавшимися сделать с ней селфи на ступенях церкви Сен-Сюльпис, напротив которой она уже много лет квартирует. На домофоне, кстати, есть кнопка с инициалами CD — как бы намек: ровно столько информации вам и нужно. За остальным, chers amis, идите в кино.
И бог создал Денёв
В кино она впервые попала в 1960-м. И лишь потому, что Жак Пуатрено искал для своего фильма «Двери закрываются» кого-то, кто смог бы сыграть сестру героини Франсуазы Дорлеак,— в отличие от Катрин, та как раз стремилась воцариться на большом экране. Франсуаза старше на полтора года, грезит кинематографом, обожает танцевать, ночи напролет проводит в знаменитом клубе L’Epi, открытом Жаном Кастелем на бульваре Монпарнас. Там бывают все молодые да ранние — Жан-Поль Раппно, Клод Соте, Ален Кавалье, Роже Вадим, уже подаривший Франции и миру Брижит Бардо. Сестер Дорлеак четыре: Даниэль — замужем, Сильви — еще в школе, а Франсуаза с Катрин неразлучны и часто сообщают надоедливым ухажерам, что составляют одно целое, идеальную женщину. Вместе они ходят на кастинги моделей в модный дом Louis Feraud, вместе развлекаются по вечерам, хотя Франсуаза, безусловно, на первом плане, ищет внимания мужчин — особенно тех, кто представляется режиссером. Катрин, напротив, заверяет любого, что опыт в кино для нее чистой воды случайность, именно поэтому она выбрала девичью фамилию матери — Денёв, чтобы не смущать ни сестру, ни продюсеров. Ее слушают вполуха и охотно соглашаются. Только Роже Вадим, имеющий склонность к застенчивым нимфеткам, отнесется к ее словам серьезно. И вот уже Катрин влюблена, грозит родителям покончить с собой, если они не позволят ей выйти за Вадима замуж (те, конечно, против — ни предыдущий брак избранника дочери с Бардо, ни чересчур близкая дружба с Брандо не внушают им доверия). Тем более что дочь уже сменила цвет волос на платиновый блонд и делает прическу «бабетта», как будто полностью растворившись в тени ББ.
В журналах Денёв величают не иначе как невестой Вадима под номером три — после Бардо он еще был женат на Аннетт Стройберг. По инициативе Вадима Денёв пробует свои силы в компании Анни Жирардо в эксплуатейшене «Порок и добродетель», поднятом на смех критикой. Журналисты постоянно сравнивают ее с сестрой — в пользу последней. Франсуаза — уже лицо новой волны, а приключенческая комедия Филиппа де Брока «Человек из Рио» превратила ее в настоящую звезду. Катрин же оскорбляют в прямом эфире: «Кажется, что вы еще не созрели, не оформились в личность»,— скажет ей Франсуа Шале на одной из передач. В этот самый момент Жак Деми, уже прославившийся «Лолой» и «Заливом ангелов», вернувшись из США, ищет актрису на главную роль в новом фильме, музыкальной драме «Шербурские зонтики» (1964). Изначально он планирует пригласить певицу Сильви Вартан, но затем вспоминает о старлетке, мелькнувшей в фильме «Дамский угодник» (1960) в качестве племянницы героини его любимой Даниэль Дарьё, хотя Катрин совсем не умеет петь.
Как и ее героиня Женевьева, Денёв беременна — от мужчины, который так и не удосужился на ней жениться. Ее сдержанность вполне можно принять за провинциальную стеснительность. По совету Аньес Варда Деми попросит актрису избавиться и от макияжа, и от модного начеса — и перед съемочной группой вместо утонченной парижанки предстанет аленький цветочек, гнущийся на суровом нормандском ветру. «Шербурские зонтики» — вроде бы наивная история первой любви, естественно разбившейся о жестокую реальность. Вопрос лишь в том, из чего эта реальность состоит. Время действия — 1957 год, поэтому возлюбленный Женевьевы, как и тысячи его сверстников, уходит на войну в Алжире, а Женевьева, не мыслящая себя матерью-одиночкой, уступает требованиям общества, променяв любовь на буржуазный уют. Феминизм еще не придумали, контрацепция и аборты еще под запретом. Фильм получит «Золотую пальмовую ветвь» в Канне и станет международным хитом. Участвовавшая в конкурсе фестиваля в том же 1964 году «Нежная кожа» Франсуа Трюффо с Дорлеак останется без наград. В негласном соревновании между сестрами Катрин вырвется вперед, как оказалось, навсегда.
В 1965-м она заберет сына Кристиана и оставит Вадима, которому ее успехи поперек горла. «Я предпочитаю бабочкам куколок»,— поделится он с прессой. Сразу после Катрин выскочит замуж за британского фотографа Дэвида Бейли, запечатлевшего для потомков свингующий Лондон, а также послужившего прототипом для героя «Фотоувеличения» Микеланджело Антониони. Брак этот продлится недолго. В том же 1965-м она снимется и у Романа Полански в «Отвращении», пытаясь сломать навязанные медиа стереотипы — хрупкой простушки, готовой по зову сердца бросить все к ногам избранника. Ее Кэрол работает в маникюрном салоне, ненавидит противоположный пол, а значит, и целый мир, поскольку мир принадлежит пока только мужчинам. Погружаясь в безумие, она наслаждается им, словно начинающей остывать пенной ванной. Отстраненность, с которой Денёв поддается тьме в «Отвращении», вскоре станет ее визитной карточкой. В этом безупречном омуте водятся действительно страшные черти. Напускная холодность — словно приглашение на казнь. Кто-то, попавшись на уловку, будет величать новоиспеченную звезду Снежной королевой или Медузой горгоной, полагая, что лишь в красоте ее пагубная сила. Кто-то, как Трюффо, будет именовать ее Спящей красавицей, попробовавшей плоды древа жизни, впитавшей яд и сомкнувшей очи: что толку растрачивать себя на печаль и жалость?
Этот смутный объект желания
Франсуаза погибнет в 1967-м, заживо сгорев в автомобиле, разбившемся на пути в аэропорт Ниццы. В юности считавшая себя «не той Дорлеак», младшей сестрой, всюду, в том числе в кино, попавшей за компанию, по ошибке, Катрин окончательно почувствует себя занявшей чужое место. И в редкие минуты откровенности будет повторять: если бы Франсуаза была с нами, Денёв бы не было. Подразумевая, что в Денёв не было бы нужды. К счастью для кинематографа, боль она станет лечить работой. Вторая половина шестидесятых и начало семидесятых в европейском кино — это все она. «Смятение», «Майерлинг», «Жизнь богачей», «Дневная красавица», «Сирена с «Миссисипи»»…
Удивительным, на первый взгляд, образом студенческая революция мая 1968-го пройдет для нее стороной. Но также очевидно, что имидж ледяной красавицы, в котором она укрепилась — и в глазах зрителей, и в собственных,— ничего общего не имеет с мятежной весной. В том году она сыграла в «Смятении» Алена Кавалье, экранизации романа Франсуазы Саган. Ее героиня — содержанка, которая выше любой морали, ибо главной добродетелью полагает в людях способность к счастью. Будучи счастливым сам, ты делаешь счастливыми других. Ее героиня ведет очаровательно праздную жизнь за счет мудрого сластолюбца (Мишель Пикколи), понимающего, что красота требует жертв, даже таких драгоценных, как чувство собственного достоинства. Он принимает ее и после измены с молодым идеалистом, куда больше, впрочем, увлеченным собой, а не трактатами Маркса и Энгельса. Пресытившись богемной романтикой, в рамках которой следует не только слушать, как голуби целуются на крыше, но и посещать службу, куда добираются не на авто с открытым верхом, а в переполненном автобусе, она вслух зачитает завсегдатаям bar du quartier пару строчек из Фолкнера: «Жизнь предназначена для наслаждения — для того, чтобы совокупляться, напиваться, глядеть на море». Гедонизм как бунт против политизированной современности стал с годами ее кредо: я верю, что существую для удовольствия. Вашего и своего собственного. Кавалье со съемок «Смятения» уйдет на баррикады. Денёв — на очередную примерку платьев в легендарное ателье на рю Спонтини.
Именно в костюмах Сен-Лорана она страдала от придирчивой критики Луиса Бунюэля годом раньше в «Дневной красавице», экранизации скандального романа Жозефа Кесселя о даме из высшего света, ищущей смысл жизни в ее изнанке. Бунюэля раздражало, что продюсеры навязали ему звезду, чьи драматические таланты вызывали большие сомнения. Денёв опять слишком красива и слишком холодна. Впрочем, для ее героини Северины, тянущейся к пороку и грязи и вместе с тем страшащейся испачкать платье, манера Денёв как нельзя кстати. Бунюэль избавил Северину от излишнего психологизма, выкинув из сценария Жан-Клода Каррьера эпизод с изнасилованием, жертвой которого она стала в детстве. В постели, где она отдается клиентам — один уродливее другого,— Фрейд не ночевал, только де Сад. Искать объяснения человеческим поступкам — удел тех, кто верит в божественный замысел. Но бога не существует, а дьявол видит в людях животных. Инстинкты движут людьми, а не идеалы — наставляет Денёв Бунюэль.
Чего-то подобного потребует от Денёв и Трюффо, пригласивший ее составить пару Жан-Полю Бельмондо в «Сирене с «Миссисипи»» (1969), вольной адаптации «Вальса в темноте» Уильяма Айриша. «Сирену с «Миссисипи»» отчасти можно расценивать как вторую часть дилогии, начатой фильмом «Невеста была в черном», тоже снятым по роману Айриша. С единственной разницей — в этом нуаре роковая женщина умудряется к финалу победить рок, являющийся безнравственной закономерностью внутри ее существа. Денёв, рожденная убивать и обманывать, пасует перед Бельмондо, появившимся на свет, чтобы любить и силой прекрасного чувства убеждать каждого встречного — надо жить, ни в коем случае нельзя умирать. «Любовь причиняет боль, но кроме боли еще и радость»,— знаменитые слова, произнесенные Бельмондо в «Сирене с «Миссисипи»»,— впоследствии еще дважды прозвучат с экрана: в «Последнем метро» (1980) Трюффо Денёв скажет их вместе с Жераром Депардье, в «8 женщинах» (2001) Озона повторит уже в одиночку, словно эпитафию.
Манон 70
Порок, открытый Бунюэлем в «Дневной красавице», будет возведен в канон и пойдет на экспорт. К этому образу он сам вернется в «Тристане» (1970) — истории мести совращенной сироты. Действие разворачивается в Толедо в конце XIX века, хотя не только декорации, но и мучающиеся в них герои родом будто из Средневековья. Красоту героини Денёв пожирает и время, и болезнь, но, даже превратившись в инвалида, она приручает смерть, перевоплощается в смерть, вооружившись вместо косы костылем. Здесь пресловутая холодность превращается уже в замогильный холод — в сцене, когда Денёв отворяет окно, чтобы ледяной ветер и метель сделали свое дело и убили, наконец, ненавистного дона Лопе Гарридо. «Однажды вам стоит сыграть в картине о вампирах»,— скажет ей напоследок Бунюэль. Много лет спустя она сделает это в «Голоде» (1983) Тони Скотта.
В семидесятые и в кино, и за кадром тоже повеет стужей. Иногда — например, в «Ослиной шкуре» (1970) Деми — Денёв будет подсмеиваться над своей способностью обращать экран в вечную мерзлоту. Но чаще — как в «Полицейском» (1972) Жан-Пьера Мельвиля, или в «Суке» (1972) Марко Феррери, или в «Агрессии» (1975) Жерара Пиреса, или «Чужих деньгах» (1978) Кристиана Шалонжа — она покорно пойдет к алтарю рука об руку с эпохой. Это равный брак, заключенный, правда, не на небесах, а на балу у Воланда.
Не потому ли она сливается в «Полицейском» с монохромными пейзажами Парижа, всегда похожими у Мельвиля на Нью-Йорк, город из стали и сплавов людской боли. Молча Денёв наблюдает за Аленом Делоном, перебирающим клавиши рояля. Также молча следит за Ричардом Кренна, падающим ранним утром от выстрела на авеню Карно и пытающимся в последний раз набрать в легкие воздуха.
Не потому ли от нее не может отвести глаз Жан-Луи Трентиньян в «Агрессии» или «Чужих деньгах», хотя встретились они не по романтическому поводу. И там и там совершено преступление, герои ищут не взаимности, а свидетелей, чтобы установить правду, которой, конечно, не существует.
Лишь у Клода Лелуша в «За нас двоих» (1979) Денёв способна не только прятаться за блуждающей полуулыбкой, вечно думая о своем, считая в уме, что с того или иного мужчины получится выгадать. Но и тут она в бегах и, обнимая Жака Дютрона, кажется, помнит собственную максиму, сказанную невзначай в каком-то интервью: «Любовь — дело женское, мужчинам чаще всего любовь нипочем».
Форт Денёв
Ближе к сорока Денёв станет мягче. Во многом это влияние Трюффо, с которым ей посчастливится поработать еще раз — на «Последнем метро», монументальной картине о Париже периода немецкой оккупации, вдохновленной историей родителей Денёв, Мориса и Рене, выступавших в те годы в «Одеоне» и на Монмартре. «Франсуа удалось разбудить меня»,— скажет она в 1980-м. И действительно, ее Марион Штайнер впервые излучает тепло, изо всех сил обороняясь от напора Бернара (Депардье) и от времени, которое не щадит никаких чувств, и особенно чувства человеческого достоинства. Трусость и подлость повсеместны, кто не предал — тот уже не виноват, кто не спрятался, станет пенять на соседа. Посреди этого безумия каждый из героев пытается сохранить лицо, пряча за ним свою истинную сущность. У Марион в подвале театра муж Лука, по ночам вопрошающий пустоту: что значит походить на еврея? Бернар скрывает свои связи с Сопротивлением, Котан — свою гомосексуальность, играющий героев-любовников актер — отношения с костюмершей, а их приторговывающая на черном рынке коллега — плотские утехи с нацистскими офицерами. «Последнее метро» — фильм, обличающий компромисс, пусть даже заключенный во благо. Не бывает людей со спокойной совестью, а у каждого, кто пытался договориться с собой, в результате разбито сердце.
В декаду, начавшуюся «Последним метро», Денёв окончательно закрепится в статусе национального символа, той самой Эйфелевой башни, изображение которой печатают и на презервативах, и на банкнотах в 200 франков. Кроме нескольких картин Андре Тешине вроде «Места преступления» (1986) и «Отеля «Америка»» (1981) о праве женщины на самоопределение (через созидание или через страдание), в остальных она будет сопровождать мужчин — Делона, или Монтана, или опять же Депардье — в их мачистском состязании с собственным эго. И в «Шоке» (1982) Робина Дави, и в «Выборе оружия» (1981) Алена Корно Денёв — изысканный аксессуар, призовой кубок, что достанется победителю патриархальных игр.
Лишь у Клода Берри в «Я вас люблю» (1980), явно снятом по мотивам личной жизни актрисы, всегда готовой влюбиться, но способной и стремительно разлюбить, она — центр притяжения, вокруг нее слоняются растерянные мужчины, разводя руками после каждого выяснения отношений. Чем-то этот фильм, снятый в лучших традициях импрессионизма, напоминает манеру Клода Соте золотой поры, поры «Сезара и Розали» или «Макса и жестянщиков». В «Сезаре и Розали» Денёв должна была участвовать, но не проявила энтузиазма. Главного режиссера своей жизни тогда выручила Роми Шнайдер. И, к слову, та самая фраза, сказанная Денёв о своей сестре,— что ее не было бы, останься жива Франсуаза,— имеет продолжение: «Многих моих ролей не случилось бы, если бы осталась в живых и Роми». Не исключено, что способность играть боль, которая с годами не проходит, отчаянное сопротивление судьбе, которая все равно возьмет верх, Катрин переняла у Роми. Вскоре этой грани ее таланта, наконец, найдут применение режиссеры нового поколения.
Восемь женщин
В девяностые Денёв начнут предлагать роли одиноких женщин, заинтересованных в мужчинах, годящихся им в сыновья, нередко, впрочем, у них и вправду родственные связи. Собственно, Арно Деплешену, подарившему ей интереснейший образ — Юноны Вийяр, собравшей в фамильном доме в Рубе свое непутевое семейство на Рождество, обернувшееся практически тризной,— она скажет: я переиграла в молодости всех шлюх, теперь займусь мамочками, диапазон широкий. Но до «Рождественской сказки» (2008) была «Пола Х» (1999) — экранизация готического романа Германа Мелвилла «Пьер, или Двусмысленности» и один из лучших фильмов Леоса Каракса. Здесь героиня Денёв опять не хочет ничего вспоминать и понимать, хотя на карту поставлены отношения с обожаемым сыном. Женщина, чьи головоломки столько лет не суждено было разгадать никому из партнеров по экрану, а если ответ находился, то часто являлся синонимом смерти, у Каракса открывает для себя старую как мир истину, увы, уничтожающую ее жизнь: там, где рождается любовь, нет больше места двусмысленностям. Все однозначно. Да и смущавшая критиков, разгромивших творение Каракса, буква Х в названии обозначает десятую версию сценария. Так неизбежно заканчиваются все загадки.
Но она продолжает бороться за право лишь получать наслаждение, остальное — для остальных. И разве что у Ларса фон Триера в «Танцующей в темноте» (2000) ей выпал шанс сыграть простую смертную — эту роль она буквально выпросила.
Последняя ее по-настоящему романтическая героиня — в «Странном месте для встречи» (1988) с Депардье. Вместе они будто остались на обочине современности, в этом придорожном ресторане, где все столы заняты спешащими вернуться за руль путешественниками. И, несмотря на попытки реанимировать любовь — у Режиса Варнье в «Индокитае» (1992), или у Николь Гарсии в «Вандомской площади» (1998), или у Гарреля-старшего в «Ветре в ночи» (1999),— Денёв плавно переходит из амплуа женщины, гипнотизирующей мужчин своей красотой, в женщину, которая не боится быть смешной, да и просто не боится быть, хотя время ее, как и чары, давно истекло.
Острее прочих это почувствовал Франсуа Озон, осмелившийся позвать мадемуазель Денёв в мюзикл «8 женщин», откровенно иронизирующий над прошлым звезды, над ее Женевьевой или Дельфин, кружившимися под шлягеры Мишеля Леграна в давно ставшими древней историей картинами Жака Деми. Благодаря Озону, а затем Кристофу Оноре и Жако ван Дормелю зрители открыли для себя Денёв как непревзойденную комическую актрису. Да, теперь она каждый раз вынуждена играть в том числе и себя, диву, которую десятилетиями сравнивали с античной статуей, и вот она и вправду обратилась в памятник — своему таланту, кинематографу, Франции.
И в этом смысле «Бернадетт» — только что вышедший в международном прокате хулиганский байопик мадам Ширак — логичное продолжение выбранного еще в нулевые пути. Действие стартует весной 1995-го, когда Жак Ширак готовится вступить в должность президента, в очередной раз позабыв и приватно и публично отблагодарить Бернадетт за все, все, все… Он окружен высокомерными министрами, за глаза называющими ее старой черепахой. Ее ни в грош не ставит даже старшая дочь Клод, занимающаяся пиаром Елисейского дворца. Место Бернадетт и ее нарядов цвета сахарной ваты — буквально на чердаке, откуда она и начинает вести свою тонкую игру, в результате которой станет самым популярным политиком страны. При этом, как будто не выходя из тени, не снимая жакета Chanel. Что касается женской доли, да и вообще прихотей судьбы, о справедливости не слышавшей, то тут и мадам Ширак, и мадемуазель Денёв, наверное, солидарны: после мраморов Каррары легко и просто можно жить с трухой…
Последние годы, несмотря на вето, наложенное Катрин Денёв на свою частную жизнь, в прессе появляется все больше и больше материалов, критикующих ее связи с коррумпированными бизнесменами из Алжира или нерукопожатными политиками из Австрии, притом что вообще-то она всегда состояла в социалистической партии. Впрочем, где та партия? А где феминизм, идеалы которого, согласно прессе, она якобы предала, подписав злосчастное «Письмо ста» — в поддержку традиционных «галантных» ценностей? Что сказать о жизни? Она оказалась длинной. Жизнь, прошедшая в кино, как мы помним благодаря Жану Кокто и Ролану Барту, равняется вечности.
Фотогалерея
Жизнь и карьера Катрин Денев
Смотреть