История итальянского натюрморта в ГМИИ
В ГМИИ имени Пушкина открылась выставка «Цветы, плоды, музыкальные инструменты в итальянской живописи эпохи барокко»: она посвящена натюрморту, хотя название и избегает этого термина. При этом выставка позиционирует себя как открытие: большинство из 70 произведений (все они из российских музеев) показывают впервые, авторство многих заново установлено. Рассказывает Игорь Гребельников.
Сравнений итальянцев с голландцами тут не избежать, хотя они и будут не в пользу первых. Для абсолютного большинства музеев, включая ГМИИ, голландские натюрморты — это гордость коллекции, они всегда на виду, тогда как итальянские, как правило, в запасниках, и достают их крайне редко. За нидерландскими художниками первенство в этом жанре признано не только потому, что их натюрморты недостижимо прекрасны, по сути, это новое явление в искусстве. К началу XVII века Северные Нидерланды избавились от испанского господства по всем статьям, в том числе и в вопросах веры: там утвердился кальвинизм и, соответственно, запрет на украшение храмов. Художники повернулись к другим заказчикам — бюргерам, украшавшим свои дома, и к другим сюжетам. Золотой век голландской живописи — это культ повседневности, благоговейное наблюдение за течением жизни, будь то облака на небе или что-то будничное на земле — молитва перед едой, чтение письма, вычесывание блох у собаки, поход в кладовку. В этом же ряду и натюрморт: картины с цветами, плодами, музыкальными инструментами и много чем еще там стали называть stilleven — «неподвижная натура» или, более философски, «затихшая жизнь». Это не просто воспроизведение композиций из разных предметов — букеты, кухонная утварь, продукты и уже накрытые столы, рыбные уловы и охотничья добыча, глобусы и научные приборы вовлекали зрителя в игру. Каждый элемент композиции мог оказаться символом, его нужно распознать, сопоставить с другими и «прочитать» послание художника: увядший цветок — смерть, бабочка — нетленная душа, устрицы — искушение, лимон со срезанной серпантином кожурой — истинный христианин и так далее. Не говоря о жанре vanitas, «суеты сует»,— картинах с изображением черепа, напоминающих о неизбежности смерти. Натюрморт стал очень востребованным жанром, фаворитом арт-рынка.
С итальянским же натюрмортом все сложилось иначе. В XVII веке там главным заказчиком у художников была церковь, в иерархии жанров главенствовала религиозная живопись. Это был период расцвета стиля барокко с его показным, чрезмерно эффектным отношением к миру и вере, когда все средства были хороши. Предметные композиции становятся важными элементами картин самых разных жанров. Вспомнить хотя бы «Юношу с корзиной фруктов» (1593) Караваджо: куратор нынешней выставки Виктория Маркова настаивает, что в его работах «натюрмортные мотивы впервые стали равнозначными человеку», а с «Корзины фруктов» (1595) «берет свое начало история западноевропейского натюрморта». И уж точно караваджистские приемы — агрессивная светотень, натурализм, скульптурность — повлияли на итальянский натюрморт.
Выставке удалось охватить целый век в его развитии, все школы и направления проиллюстрировать работами из российских музейных собраний, а в качестве титульной получить из частной коллекции «Мужскую голову / Корзину фруктов» (1590–1592) Джузеппе Арчимбольдо — картину-перевертыш, которая в зависимости от того, как ее повесить, выглядит либо головой, составленной из фруктов, либо соломенной корзиной с яблоками, грушами, сливами, виноградом. Художник прославился целыми сериями составных голов, включая портрет императора Рудольфа II, при дворе которого он служил. Картины как бы намекали: человек не венец природы, а ее причудливый конструкт. Слава Арчимбольдо, к концу жизни вернувшегося в Милан, но писавшего по заказам Габсбургов, держалась на авторитете покровителей: после смерти художника забыли на века и заново открыли в ХХ веке сюрреалисты. Что говорить о других мастерах итальянского натюрморта эпохи барокко. Первая выставка, коснувшаяся этого периода в развитии жанра, прошла в Италии в 1964 году.
Нынешняя выставка, хотя и оформлена без затей, дает возможность почувствовать вкусы состоятельной клиентуры (в Италии, как и в Голландии, натюрморты заказывали для украшений интерьеров вилл и палаццо), узнать региональные специалитеты. В Риме предпочитали цветы и плоды на фоне парков и руин, в портовом Неаполе — рыбные уловы, а в Бергамо охотно писали музыкальные инструменты — Ломбардия славилась их производством. Жаль, Эрмитаж не отпустил в Москву «Лютниста» Караваджо (юношу плотно окружает сплошной натюрморт — скрипка, ноты, овощи и фрукты, букет), но у ГМИИ нашлись последователи великого художника. Имя автора «Продавца фруктов», выхваченного светом из темноты и чуть ли не приказывающего зрителю купить его яблоки, пока неизвестно. А вот художник «Сцен гадания» установлен — это Пьетро делла Веккья: на столе перед мужчинами — связанные черные петухи и тыквы.
Итальянский натюрморт рядом с голландским может показаться менее назидательным и более угодливым по отношению к заказчику. Отношения художников с покровителями зачастую были прямыми и длились долго. При таком раскладе они могли и не подписывать свои произведения, чем обеспечили историков искусства работой на века вперед. ГМИИ продолжает такие исследования, и, надо полагать, какие-то картины после нынешнего показа переберутся наконец из запасников в постоянную экспозицию, обновление которой идет полным ходом.