Утопия автономии

«Группировка ЗИП»: искусство самоорганизации

Краснодарская «Группировка ЗИП», основанная в 2009 году, успела за 13 лет своей творческой деятельности стать живым воплощением идеального «молодого художника» первого постсоветского поколения, переформатировать художественную сцену в родном городе и создать Центр современного искусства «Типография», который первым из российских учреждений культуры был признан «иностранным агентом».

Этот текст — часть проекта «Обретение места. 30 лет российского искусства в лицах», в котором Анна Толстова рассказывает о том, как художники разных поколений работали с новой российской действительностью и советским прошлым.

Летом 2009 года группа молодых людей, находившихся в творческом поиске подходящего под мастерскую помещения, оказалась на Краснодарском заводе измерительных приборов: к тому времени ЗИП, промышленный гигант времен сталинской индустриализации, превратился в величественную постиндустриальную руину, заброшенные цеха которой сдавались в аренду. 9 сентября (09.09.09 — три девятки сулили удачу) в новообретенной заводской мастерской открылась выставка «Живой уголок». Это была самая первая коллективная работа «Группировки ЗИП» (братья Степан и Василий Субботины и Евгений Римкевич, до 2017-го в группу входил Эльдар Ганеев, до 2012-го — Константин Чекмарев). Однако в ней, как в зародыше, уже содержалось вся генетическая информация о художническом содружестве, которое вскоре нанесет Краснодар на карту России в качестве одного из важнейших центров притяжения современной культуры.

«Живой уголок» на мертвом заводе представлял собой некий утопический цех художников, обращающих в искусство все, к чему бы они ни прикоснулись. По принципу бриколажа, когда объекты и инсталляции сооружаются из валяющегося под ногами хлама: загадочная инженерно-конструкторская схема какого-то устройства становится доской для настольной «Игры» без правил, где побеждает дружба, а вендинговый аппарат «Родина», собранный из облезлой тумбочки, ящика и прочей рухляди, работает без всякого электричества — на доверии и «духе советской эпохи». Впрочем, зиповское понимание искусства никогда не сводилось к материальному производству вещей, ностальгически взывающих к духу советского и призракам коммунизма. Хотя впоследствии многие их вещи будут формально совершенны, как «Сколопендры», гигантские многоножки, с большим пластическим остроумием сделанные из ребристых заводских ламп общего освещения. «Зипы» с самого начала занялись нематериальным производством художественного сообщества, справедливо называя свои работы «социальными инсталляциями»: «Живой уголок» был открытой мастерской, кружком художественного самоделкинства, клубом по интересам — прообразом всех будущих зиповских начинаний. И здесь опять же работал принцип бриколажа: если у тебя нет центра современного искусства, кураторов, критиков, публики — сделай все это сам, из того, что рядом.

Через год «Группировка ЗИП» покорила Москву, приняв участие сразу в двух молодежных биеннале. На официальной «Стой! Кто идет?» в центре ArtPlay был выставлен «Живой уголок», на альтернативно-партизанской «Пошел! Куда пошел?» были выставлены его создатели: «зипы» обустроились в подвалах Акцизного цеха на «Винзаводе», где помещалась активистская галерея «Жир», и несколько дней кряду учили всех желающих — и случайных бабушек с внуками, и заправских тусовщиков — лепить глиняные «сувениры». Обаятельных краснодарцев сразу же заметили, стали приглашать на самые прогрессивные столичные площадки, от Центра творческих индустрий «Фабрика» до Московского музея современного искусства, с ходу взяли в одну из наиболее влиятельных московских галерей XL, их начал опекать «Гараж», они собрали все главные национальные награды в соответствующей области — и «Инновацию», и премию Кандинского. Поймав дух времени, отвечая запросам на «региональность» и «коллаборативность», они легко превратились во всероссийских звезд, каким рады повсюду, от Владивостока до Архангельска, и мгновенно попали в фавориты европейских кураторов, фестивалей и резиденций. Закон центростремительности российской культуры гласит, что молодой художник с такой блестящей карьерой не возвращается на свою малую родину, даже если малая родина — мегаполис-миллионник. Но «Группировка ЗИП» была рождена, чтобы опровергать законы: им удалось покорить не только Москву — они покорили Краснодар, город, главным культурным брендом которого, казалось, на веки вечные останется Кубанский казачий хор.

«Группировка ЗИП»: «Мечтать о другой, вольной Кубани»

Прямая речь

• О самоорганизацииСамоорганизация идет прежде всего от личного желания что-то менять. До самого последнего момента, до признания нас «иноагентами», нам было важно находиться в Краснодаре, быть частью его художественной среды и создавать эту среду. Возможно, мы пребывали в каком-то утопическом состоянии, делали «Типографию» для какого-то другого мира. Возможно, нужно было быть более политизированными, более радикальными… Сейчас у нас новый лозунг: быть не корнями, а одуванчиками. Одуванчик — распыленный и более мобильный.
• Об утопииСейчас, с возрождением каких-то модернистских нарративов, утопия начинает приобретать жуткий характер. Но самое действенное, что у нас есть, это фантазирование по поводу будущего. И через эту фантазию мы можем присваивать будущее. Утопия — это не формальная картинка, ее надо понимать политически: через утопию мы может создавать перспективу того, как нам всем хотелось бы существовать.
• О технокрестьянахНам было непонятно, как подойти к исследованию места, в котором мы живем: Краснодарский край — многонациональный, и многое в его истории было стерто и переписано в связи с колонизацией этой территории в XIX веке. Нас очень вдохновлял опыт Екатеринбурга — переосмысление Урала через индустриальность. Мы совершенно случайно наткнулись на материалы о забастовке в Новокубанске в 1905 году, на спиртзаводе барона Штейнгеля, олигарха царского времени, построившего Владикавказскую железную дорогу и сельскохозяйственные заводы на Кубани, стали изучать историю кубанских анархистов, преимущественно анархо-коммунистов, которые были активны в Армавире, соседнем с Новокубанском городе. И придумали сообщество технокрестьян, которые возникли в Новокубанске на заводе Штейнгеля и, из чувственного желания освободить все вокруг — человека, животных, растения — от машинного производства, начали свое революционное, постгуманистическое движение. Через фантазию об этом сообществе мы начали изучать другие моменты, например историю казаков-некрасовцев, которые совершенно непопулярны в официальных «казачьих возрождениях». Технокрестьяне помогают нам понять колониальную историю этого места, его многообразие, и мечтать о другой, вольной Кубани.

Из Краснодарского завода измерительных приборов, где как грибы росли мастерские других молодых художников, вполне мог бы получиться креативный кластер, как это повсеместно происходит с индустриальным наследием прошлого, если бы местные власти и крупный капитал проявили какой-то интерес. В проекте 2012 года «Завод Утопия», добродушно пародирующем кабаковские инсталляции, «зипы» прощаются с иллюзиями: ЗИП становится невозможной моделью автономной фабрики творческого труда, которая напоминает разом Город Солнца, крепость и концлагерь. Пожалуй, «Группировка ЗИП», как никто в первом постсоветском поколении художников, тяготеет к утопии. Тут и фантастические повествования о дружественной цивилизации дельфинов или технокрестьянах, кубанских пионерах постгуманизма, и «социальные инсталляции», временные островки творческой автономии, возникающие в галереях, музеях и городских пространствах. Зиповская «социальная инсталляция» кажется немыслимым гибридом конструктивистского рабочего клуба и баррикады образца 1968 года, одновременно эстетским и утилитарным пространством культурного досуга, в дизайне которого естественно сочетаются неказистость избы-читальни и остроумие ситуационистского лозунга, оммажи Татлину с Лисицким и психогеографическая картография, постопераистская риторика и esthetique relationnelle.

Мечты о художнической автономии не мешали «зипам» выступать в политическом поле: в 2011 году на пляж Анапы выполз гигантский фанерный «Краб-пропагандист», напоминающий об агитпоездах и изрыгающий популистские глупости; в 2012-м на Театральную площадь Краснодара с художественными и политическими плакатами вышла «Будка одиночного пикетирования», защитный костюм протестующего в виде дощатого деревенского нужника. (Впоследствии «Будка» участвовала во всероссийском пикете в поддержку узников Болотной, была арестована как вещдок и провела целый год в заключении в одном из краснодарских отделений полиции.) И все же основная политическая работа «Группировки ЗИП» заключалась не в этих отчаянно веселых анархистских акциях, а в преобразовании социальной реальности путем самоорганизации. В этой программе тоже имелся элемент анархизма: кропоткинские идеалы равенства были поняты «зипами» в деколониальном смысле — с несправедливостью в распределении культурных ресурсов между столицей и регионами следовало покончить немедленно.

Институциональная структура создавалась буквально на коленке — срабатывали энтузиазм, романтизм и дружеская открытость. На даче братьев Субботиных в поселке Пятихатки заработала арт-резиденция, в песчаном карьере неподалеку открылась галерея «Яма», где практиковались торжественные вернисажи с кураторскими речами и обстоятельными экскурсиями по экспозиции под открытым небом. Городской фестиваль «Может!» без какого-либо административного благословения, по-партизански захватывал краснодарские парки, промзоны, набережные, улицы, дворы и даже стены многоэтажек, поскольку на них удобно проецировать видео. А самопровозглашенный Краснодарский центр современного искусства (КИСИ), вначале заседавший в зиповской мастерской на заводе, серьезностью своих намерений производил впечатление официальной минкультовской инициативы. Вершиной всех этих выставочных и образовательных активностей стал культурный центр «Типография», открывшийся в 2012 году и за десять лет сделавшийся институцией, что стоит в одном ряду с Уральской индустриальной биеннале, музеем PERMM и нижегородским Арсеналом и в то же время выбивается из этого ряда — как созданная при поддержке краснодарского частного бизнеса, без участия государства. Всемирная сеть единомышленников из мира искусства, образовавшаяся в результате российских и зарубежных гастролей «Группировки ЗИП»; разносторонняя помощь «Гаража», занявшегося художническими самоорганизациями; внимание местных медиа, которым наскучили казачьи хоры; упорство и трудолюбие «зипов», старательно маскирующиеся за знаменитым краснодарским гедонизмом,— все вместе позволило жизнестроительной утопии претвориться в жизнь.

Как «Типография» нанесла Краснодар на карту современного искусства и стала «иноагентом»

24 февраля 2022 года «Типография» приостановила работу. 6 мая 2022 года «Типографию» внесли в реестр НКО-иноагентов — за публикации политического содержания в соцсетях и иностранное финансирование, полученное на международный проект в рамках года Германии в России. Художники «Группировки ЗИП» и сотрудники «Типографии» оказались в эмиграции — кто в Берлине, кто в Ереване. Однако и «Типография», и КИСИ продолжают работать — теперь в онлайн-формате. Считается, что для успеха в мире global art, которого «зипы» давно добились, нужно совершенно особенное сочетание локального патриотизма и глобальных амбиций. И то и другое востребовано в сегодняшней России, но понимается несколько иначе.

Шедевр«Протестная аэробика»Плакаты, перформанс. 2015–2017

Неоновые лампы, дым-машина, оглушительное техно и группа танцующих, художников и их друзей, к которым могла присоединиться (и присоединялась) вернисажная публика. Присоединившиеся и просто глазеющие замечали, что происходящее — не столько веселая техно-вечеринка, сколько сеанс аэробики: под руководством профессионального тренера, со специально разработанным комплексом упражнений. Причем упражнения явно были вдохновлены репортажами с разгонов протестных митингов, а саундтрек расцвечен звуками полицейских сирен и мегафонов. В импровизированный спортзал превратился один из цехов Уральского приборостроительного завода в Екатеринбурге, где размещался основной проект 4-й Уральской индустриальной биеннале. На стенах висели плакаты с футуристическими человечками, отдаленно напоминающими эскизы Лисицкого к «Победе над Солнцем»: человечки выделывали странные акробатические движения, которые при ближайшем рассмотрении оказывались инструкциями — как быстро развернуть лозунг, как закрыть голову руками от удара дубинкой, как сгруппироваться, когда тебя повалили на землю и бьют ногами. Перформанс «Протестная аэробика», преображавший художника и зрителя в единое тело, продолжался чуть более сорока минут и был показан только раз, на вернисаже биеннале. Но в этих сорока минутах — все элементы зиповской поэтики: и реверансы раннесоветскому революционному авангарду, и бесшабашное анархистское веселье, и приглашение к сотворчеству, и понимание искусства как живого, жизнестроительного процесса. И главное — способность различить в политической злободневности контуры утопии, мечты о будущем, где полицейское насилие останется разве что в исторических документах и памятниках искусства, например в виде такой сатирической хореографии.