Фильмы из Ирана и Израиля встретились на международном кинофестивале в Ереване
В Ереване завершился 22-й международный кинофестиваль «Золотой абрикос». Помимо отборной программы новейших фильмов он дал возможность вместе с их создателями обсудить отношения кино и политики в современном поляризованном мире. Из Еревана — Андрей Плахов.
Главную награду международного конкурса получил фильм хорвата Игоря Безиновича «Фиуме или смерть» — о радикальном эксперименте графа Габриэле д’Аннунцио. Поэт, военный летчик, итальянский националист и на склоне жизни фашист, он создал в спорном пограничном городе, ныне носящем имя Риека, эстетскую «республику красоты». Но быстро превратил демократию в диктатуру, довел народ до голода дилетантским экономическим управлением, спровоцировал войну и многочисленные жертвы. В фильме мы видим реконструкцию этой поучительной истории столетней давности с участием сегодняшних жителей Риеки.
То, что именно этой картине присужден приз, легко объяснимо. Ведь жюри «Золотого абрикоса» состояло из авторитетных кинематографистов, которые сами работают на территории политического и художественного эксперимента. Возглавлял жюри каннский лауреат, режиссер из Мавритании, выпускник еще советского ВГИКа Абдеррахман Сиссако. В него также входили любимцы фестивалей — гречанка Афина Рахель Цангари, казах Адельхан Ержанов, а также продюсер Ада Соломон, которой обязаны своим появлением важнейшие фильмы румынской «новой волны».
Суперзвездным стало появление на фестивале Джафара Панахи. Это произошло всего через два месяца после его каннского триумфа.
Завоевав «Золотую пальмовую ветвь», режиссер из Ирана стал единственным в мире победителем четырех крупнейших фестивалей — в Канне, Венеции, Берлине и Локарно. Еще недавно Панахи, репрессированный иранскими властями, был невыездным; соседняя Армения стала одной из первых стран, куда он приехал и самолично привез свою картину «Простая случайность». Конечно, пообщаться со знаменитым автором собрался «весь Ереван».
Герой картины, отсидевший в тюрьме (как в свое время и сам режиссер), вместе с другими бывшими политзэками хочет отомстить тюремщику-садисту, который пытал его и разрушил его жизнь. Однако в финале отказывается от реванша. Этот финал, бесспорно, окрашен гуманизмом, но может быть трактован и как призыв к примирению. Не признак ли того, что Панахи все же пришлось пойти на уступки цензуре? Заявления, которые он сделал на ереванской встрече, дают косвенный, но очень любопытный ответ на этот вопрос.
Хотя действие фильма разыгрывается в наши дни, по сути, он представляет собой аллегорию возможного будущего. И призывает поразмыслить о том, что будет, когда/если репрессивный режим падет.
Должны ли вчерашние жертвы жестоко мстить? Не уподобятся ли они своим врагам? Правомерно ли, борясь с дьяволом, использовать дьявольские средства? Панахи, ставя эти моральные дилеммы, срывает с себя маску чрезмерной серьезности и включает в структуру политического триллера неожиданный тонкий юмор. Впрочем, этим он может удивить только зрителей, плохо знакомых с иранской культурой. На самом деле, по словам Панахи, она вся пронизана юмором, который во многом сформировал мятежный, но в то же время мягкий тип иранского кино, ставший международным культурным эталоном.
Комментируя соотношение между идеализмом и реализмом, оптимизмом и пессимизмом, Панахи ссылается на свой собственный опыт. Ему не раз удавалось обвести вокруг пальца цензоров и обойти запреты, используя новые технические возможности. Так, некоторые фильмы в жанре роуд-муви он целиком снял на мобильную камеру, не выходя из своей машины, которую считает самым безопасным местом на свете. Картина «Вне игры» поднимала одну из больных тем: женщинам запрещалось ходить на футбольные матчи. После огромного успеха, который имел фильм на Берлинском фестивале, иранкам частично разрешили посещать стадионы. «Нет ничего невозможного,— говорит Панахи.— Все возможно, если мы будем ставить правильные вопросы».
Другим фильмом-вопросом, еще более неудобным и провокативным, стал «Да» израильтянина Надава Лапида.
В центре картины — музыкант и его жена-танцовщица, чья работа — развлекать и ублажать на гедонистических вечеринках, включая наркотики и сексуальные утехи, сильных мира сего. До поры до времени пара живет в своем пузыре в отрыве от драматической реальности — даже после террористической атаки 7 октября. Но получив заказ от русско-еврейского олигарха (в этой инфернальной роли — Алексей Серебряков) сочинить новый, чрезвычайно воинственный гимн Израиля, музыкант едет на границу с Газой и получает свидетельства чудовищной жестокости обеих сторон конфликта. Он видит своими глазами страдания этой выжженной земли, переживает шок, боль и острое чувство стыда. Однако в итоге так и не избавляется от конформистской готовности лизать ботинок хозяина за хорошее вознаграждение.
Надаву Лапиду, который становится одним из главных режиссеров современности, удалось снять кино на оголенном нерве и задеть чувства всех, кто занимает ту или иную непримиримую позицию. Это касается не только содержания, но и формы картины, мечущейся от едкой сатиры к сумасшедшему гротеску, к издевательскому мюзиклу, побуждающей вспоминать «Мефисто» Иштвана Сабо и «Конформиста» Бернардо Бертолуччи, а также «Доктора Стрейнджлава» Стэнли Кубрика. Но, в отличие от реконструкций прошлого или прорывов в гипотетическое будущее, это кино о сегодняшнем дне. Неслучайно на полюсах ереванской программы оказались фильмы из Ирана и Израиля — стран, воюющих между собой и одновременно переживающих каждая свой милитаристский угар и свой раскол в обществе.