Новый роман Ханьи Янагихары вышел на русском
Вышел в свет на русском языке новый роман американской писательницы Ханьи Янагихары — «До самого рая». Возможно, в 2023 году это самый неудобный текст для современного общества, прочно одержимого большими идеями. Янагихара с беспримерной жесткостью показывает, в какой именно мере при всей важности этих забот результат нашего внимания к ним релевантен миру, в котором мы существуем. И, как и в предыдущих книгах Янагихары, автор не напротив читателя, а на его стороне, каким бы он ни был. Эта антропология, уверен Дмитрий Бутрин, и есть то, что Янагихара считает единственным способом не изменить мир к лучшему, но двигаться куда-то в ту сторону, которая соответствует нашей природе.
Новый роман Ханьи Янагихары, удивительно быстро и качественно переведенный командой переводчиков для издательства Corpus, уже по своему замыслу способен привести в недоумение любого читателя: зачем она это делает? Не концентрируйтесь ни на чем, возьмите сразу все, что может заинтересовать осматривающего книжную полку,— альтернативная история плюс буквально двухвековая семейная сага, плюс права геев, плюс специфические проблемы сословного общества, плюс все те же вопросы мультикультурности в обществе с неоднородным этническим составом, плюс экологическое мышление и климатические неурядицы. Плюс, наконец, постковидные обсуждения будущего медицинского тоталитаризма: вы же не думаете, что COVID-19 был последней пандемией? 2096 год, к которому отнесено действие романа, не так далек, как мы думаем, есть чего бояться.
Попробуйте представить себе амбиции писателя, запихивающего все это в одно повествование, начинающееся предельно блеклым новоанглийским языком с интонациями XIX века, так и не разгоняющимся до современного накала эмоциональной речи никогда. Хотя эмоции (это Янагихара, автор, ворвавшийся в мировую литературу именно новым качеством и гранулярностью психологического романа в «Маленькой жизни» 2015 года) в романе «До самого рая» остаются нитью-основой, сама ткань текста, движение повествования в общем-то второстепенны. С такими вводными для того, чтобы не превратить это нагромождение больших и, безусловно, очень конъюнктурных тем в очень обычный для последнего времени амбициозный китчевый дайджест а-ля современная китайская научная фантастика, нужна исключительная авторская уверенность в том, что он в состоянии со всем этим справиться, объять необъятное и в итоге все же выпить море.
То, как Ханья Янагихара с этим справляется, и есть главное, ради чего стоит читать роман, поскольку это в высшей степени удивительно. После десятков тысяч талантливых семейных саг поди-ка сделай так, чтобы никто в здравом уме не смог понять, почему никакие — ни географические, ни генеалогические, ни культурные концы разных частей этой саги не будут склеены друг с другом (поскольку настоящая семейная сага всегда вымышлена, это продукт внешнего потребления, а на деле это параллельные, очень редко пересекающиеся линии жизней). В обычных романах поступки героев осмысленны и объяснены движением идей, но много ли вы наблюдали в отношении себя самого таких благополучных реализаций ваших замыслов? И что будет означать крушение надежд? Допустим, вы решили, как один из героев «До самого рая», жить жизнью предков, потомков могущественных гавайских королей. И бежите де-факто на остров и там, на берегу океана, в удивительно бесцветной — и это после ярчайшей, агрессивнейшей природы в другом романе Янагихары «Люди среди деревьев» — окружающей природной среде живете той жизнью, которая вам снилась всю жизнь. Означает ли этот провал, что ваша изначальная идея была порочной, ложной, неверной?
То, что будет, редко определяется вашими намерениями. Вот даже не США, а просто выдуманная часть Америки, в которой гей-браки были нормой с конца XVIII века, и вы даже сможете вслед за рассказчиком примерить на себя чувства партнера в таком браке — не в восторге и не в ужасе, поскольку менять-то социальной активностью надо не только это, а, может, и совсем не это. В фантасмагорической альтернативной реальности романа сословность общества никуда не делась, в этой части Северной Америки, оплоте гендерной свободы, в отличие от консервативной и традиционалистской Калифорнии, общеприняты договорные браки, устраиваемые семьей, а не вами. И разве это плохо выглядит? Ведь на вашей стороне и на стороне вашей несвободы последнее убежище всех романтиков: дом, старый дом, вокруг которого все вертится много десятилетий — фотографии на стенах, память поколений, стены, объекты памяти поколений, место проживания любимого деда. Впрочем, внезапно, как это и бывает, дом, в данном случае семейное гнездо в Нью-Йорке на Вашингтон-сквер, в один момент перестает иметь какое бы то ни было значение что для героев, что для автора. После того как его переустроят, избавят от наследия двух веков, а заодно выживут оттуда всех любимых дедушек, он внезапно останется тем же, чем он был: архитектурной конструкцией из кирпича и дерева.
Вернее, даже и наш привычный фетиш, семейный дом, важен и имеет значение, но совершенно другое в сравнении с тем, что мы про это думали. Во многом роман Янагихары так недоуменно и скомканно, хотя и очень обильно, обсуждается в США именно из-за основной идеи — важные нам идеи необходимо реализовывать не из-за их ожидаемого от них блистательного результата, а в силу того, что они соответствуют человеческой природе, заставляющей нас двигаться к лучшему в нашем представлении о лучшем, а это всегда очень несовершенное представление. Героизм, смелость, эмпатия, способность любить и принимать любовь хороши не потому, что они сделают мир лучше, а потому, что они нам свойственны, они в нашей природе. Ханья Янагихара — в первую очередь очень талантливый антрополог, а эта наука невозможна без симпатии к изучаемому, к человеку, то есть к самому себе. Лучшее, что в нас есть,— не мысли о важном, а то, что выше мыслей. Это то человеческое, что в основе всех несправедливостей мира, и оно же позволяет двигаться далее, в сторону неведомого и туманно воображаемого нами рая, области недостижимой, но всем снящейся и желанной нам всем.