Фильм Вима Вендерса в российском прокате
В российский прокат вышла отреставрированная 4К-версия шедевра, наверное, самого прославленного и мифологизированного режиссера наших дней Вима Вендерса «Париж, Техас», завоевавшего в 1984 году «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля. Впервые за сорок лет и два месяца пересмотрел фильм и испытал противоречивые чувства Михаил Трофименков.
Магия воспоминаний — страшная сила, особенно для синефила. Вопреки исторической мифологии, советские кинозрители имели возможность увидеть чуть ли не все из мирового кино, что увидеть стоило. Так, едва «Париж, Техас» покорил Канны в мае 1984-го, как уже в июле его прокатывали по главным советским городам как участника Московского международного кинофестиваля. И это происходило, казалось бы, в самую смурную и закрытую советскую эпоху времен Черненко.
Сам я смотрел его, затаив дыхание, в относительно скромном Дворце культуры имени Серго Орджоникидзе на Большом проспекте Васильевского острова, что в Ленинграде. Смотревший его со мной Сергей Добротворский, будущий культовый кинокритик и обозреватель «Коммерсанта», сходил с ума, хватая меня за руку. «Нет, ты посмотри, на герое красная бейсболка! Понимаешь, почему? В такой же бейсболке ходил Холден Колфилд из романа Сэлинджера «Над пропастью во ржи»! Нет, ты понимаешь?»
В те годы интеллектуальным мировым бестселлером была книга Жана Бодрийяра «Америка», где великий мыслитель определял США как «огромный экран», на который весь мир проецирует свои грезы и — теперь можно добавить — кошмары. Фильм влюблял в себя именно что не смутным и мелодраматическим сюжетом, а едва ли не впервые транслированным на весь мир образом, мифом, мороком Америки, увиденной глазами образцового европейца.
Рассекая по глубинным Штатам, возможно, что и сложно полюбить их. Но вот не подпасть под их зачаровывающее и одновременно слегка отталкивающее обаяние невозможно. Это обаяние сродни монотонным и тревожащим гитарным пассажам Рая Кудера, сопровождающим действие. Вот и Вим Вендерс подпал под это обаяние, хотя для него, как для многих немецких художников его поколения, Америка изначально была мифом.
Америка «Парижа, Техаса» — это Америка, пропущенная через художественный опыт поп-арта и гиперреализма. Америка невероятно красивая, что в тягучести калифорнийских или техасских трасс, что в самодовольстве небоскребов Хьюстона, что в пустоте звездного неба над головой, что в звонкой пустоте моста, на котором эпизодический псих выкрикивает проклятия в адрес обреченного на смертные муки человечества. Яркая, окрашенная преимущественно в красные тона, бесприютная, бессмысленная. Настоящая Америка, одним словом.