«Петрушка» и «Жар-птица» в Музтеатре Станиславского
На сцене МАМТ состоялась премьера программы «Стравинский. Куклы. Танцы»: новые версии «Петрушки» и «Жар-птицы» Музтеатр Станиславского представил вместе с Театром кукол Сергея Образцова. Радикальное преображение балетов Стравинского оценивает Татьяна Кузнецова.
Премьера вызвала ажиотаж и волнения. Обычно ранние балеты Стравинского у нас представляют в хореографии Фокина разной степени достоверности. Попытки подвергнуть ревизии «дягилевские» спектакли редко оказываются удачными — уж слишком спаяна музыка с сюжетом и хореографией первых постановок. Музтеатр Станиславского пошел на этот риск, ангажировав в качестве режиссера Алексея Франдетти.
В «Петрушке» Франдетти, сохранив либретто Александра Бенуа, сделал ставку на Театр кукол, изготовивший марионеток в человеческий рост и кукловодов, их ожививших. Похоже, взаимозаменяемость людей и марионеток и была основной, если не единственной, идеей режиссера. Прочие темы вроде противостояния Петрушки судьбе-Фокуснику или роковой сути женской красоты в постановке Франдетти стерлись до неразличимости. От Фокусника осталась только видимость: кинокадры его рук, мастерящих кукол, показывают на заднике. На сцене же материализовалось с полторы дюжины истуканов в три человеческих роста (сценограф и художник по куклам Виктор Никоненко): штук восемь ездят по планшету, столько же подвешено к колосникам.
Ярмарочное веселье изображала шарманка на человечьих ногах, огромный игрушечный медведь на платформе, возимый пятью кукловодами, исполинский дьявол с красной рожей, лошадь на велосипеде и прыжки артисток балета через скакалку, на которые хореограф Константин Семенов угробил колоритнейшую музыку танца кучеров и кормилиц. Стравинский оказался хореографу явно не по зубам: сочинитель неизобретательных моторных танцев словно не замечал ритмической, тембральной, жанровой исключительности музыки, ее остроумия, иронии и драматизма. Восемь женщин и четверо мужчин в трауре (черных топах, юбко-брюках и юбках до полу) наотмашь вращали руками и ногами, перекатывались по полу, кружились в поддержках (возможно, так хореограф пытался создать образ ярмарочной карусели), но при всем старании не могли оживить томительно нудные «народные сцены»; увяли даже дирижер Тимур Зангиев и ведомый им оркестр.
Правда, в этом спектакле ставка была сделана на солистов: главным трюком стали подмены артистов их куклами-копиями. И начавшееся было адажио живой Балерины с куклой-Арапом действительно вызывало любопытство. Увы, фантазии хореографа и умения кукловодов хватило лишь на одну обводку; в основном же взаимодействие марионеток и людей складывалось по принципу «унес-принес». И все-таки, при всей скудости отпущенных танцевальных возможностей, второй состав солистов умудрился осмысленнее очертить коллизию взаимоотношений Петрушки (во всем белом, как итальянский Пульчинелла), Балерины (ярко-розовой, как Барби, с прической Мерилин Монро) и золотого Арапа (голливудского супермена с панцирем мышц на груди).
Замечательно точная Оксана Кардаш не путала (в отличие от Натальи Сомовой) свой кукольный персонаж с реальным балеринским статусом. Златовласый Денис Дмитриев преуморительно отыгрывал самовлюбленность Арапа, целуя свои бицепсы (в первом составе Иван Михалев, спец по амплуа неврастеника, толком не понимал роли). Бескостный трогательный Евгений Жуков отлично вписался в русскую традицию «маленького человека», в то время как жизнерадостный Петрушка итальянца Марчелло Пелиццони и погибал как-то случайно, ненароком вытащив из-за пазухи красный шнурок — видимо, артерию, поддерживающую жизнь.
Похоже, вся фантазия режиссера и либреттиста Франдетти ушла на «Жар-птицу» — в его версии так назывался ЖК. Действие происходит в некоей строительной компании, офис которой в финале поджигает заработавшийся до глюков архитектор (зажигалку ему дарит Жар-птица — оторва в красных шортах и рыжем парике, вытащенная им из мусорного бака). На бред героя легко списать многие странности спектакля — летающую тростевую Жар-птицу, спускающегося с колосников гигантского Паука с лапами в виде гофрированных шлангов, офисных сотрудниц, вожделеющих Ивана и оскорбленных его равнодушием, секьюрити, избивающих героя по их наущению, наконец — финальный классический дуэт балетной пары, стилизованной под фокинских персонажей.
Беда лишь в том, что хореограф Кирилл Радев тоже не смог предоставить Стравинскому сколько-нибудь адекватную хореографию. Скажем, манипуляции сидящих/лежащих на авансцене сотрудниц офиса со своими золотыми башмаками, заменившие игры царевен с золотыми яблоками, он поставил так уныло, что впору закрыть глаза, чтобы «танцы» не мешали музыке. Огромный дуэт Ивана с Царевной Радев превратил в сцену соблазнения архитектора: замкнув героя кольцом офисных столов, канцелярские чаровницы разбрасывали ноги и принимали завлекательные позы, не отходя от своих рабочих мест. Знаменитый «Поганый пляс» тут построен на имитации драк, однако его отчасти спасли спецэффекты — мигающие лампочки, зарево пожара, изрыгающие дым трубы-лапы, так и норовившие удушить Ивана и засосать его в чрево инженерных коммуникаций.
Что до Жар-птицы, то хореограф принципиально не дал ей полетать: партия эта партерная, схватки-дуэты с Иваном тоже наполовину напольные, а на вторую — акробатичные. Но даже в таких трудных обстоятельствах Елена Соломянко, танцевавшая во втором составе, нашла возможность явить пластическую остроту и некое угловатое изящество — в отличие от однообразно агрессивной и корпулентной Анастасии Лименько. Очкастый «ботаник» Иван в изображении Иннокентия Юлдашева смахивал на Шурика из комедии «Иван Васильевич меняет профессию», а вот темпераментный Артур Мкртчян сумел выжать из этой партии и творческое помешательство, и любовный угар, и даже убедительную агонию. Впрочем, все усилия прим и премьеров затмили чудесные ножки и точеная фигурка Анфисы Ощепковой, делающей в финале балета несколько классических поддержек в образе фокинской Жар-птицы — если молодая артистка не слаба и в технике, театр можно поздравить с новой балериной. А публику — с развлечением нового типа, в котором куклы, механизмы, дымы, сюжетные эскапады и прочие аттракционы, нечастые в отечественном балете, заменяют хореографию. И, судя по аплодисментам,— вполне успешно.