Андрей Плахов о политизации кинофестивалей
74-й Берлинский кинофестиваль прошел в накаленной политической атмосфере, которая проявила себя на всех этапах фестиваля — от начала до финала. На церемонию открытия пригласили двух депутатов от праворадикальной партии AFD («Альтернатива для Германии»), а потом под напором общественности приглашения отозвали. Скандал, таким образом, был смикширован, но осадок остался.
На церемонии закрытия фестиваля вывесили слоган «No AFD», зато чуть ли не каждый второй выходивший на сцену либо был в наброшенном на шею палестинском платке (как, например, известный американский документалист Бен Расселл), либо имел прикрепленную к одежде бумажку с призывом немедленно прекратить огонь в Газе. О жертвах атаки «Хамаса» и об израильских заложниках было упомянуто лишь вскользь директором фестиваля Мариетте Риссенбек в самом начале церемонии.
Награждение призом за лучшую документальную работу фильма «Нет другой земли» о разрушении одной из палестинских деревень превратилось в настоящую демонстрацию с осуждением военной стратегии Израиля как «апартеида» и «геноцида». Один из создателей этого фильма, палестинский активист Базель Адра, назвал ее «бойней» под аплодисменты аудитории. Ночью хакеры взломали канал берлинской «Панорамы» (программы, в рамках которой была показана картина) в социальных сетях и поместили там пропалестинские лозунги, а также разместили фото разрушенных домов в Газе и подписали их «Зона интересов» — по названию известного фильма про Аушвиц.
Поздно вечером фестиваль выступил с заявлением, стремясь отмежеваться от высказываний призеров, которые представляют собой «независимые личные мнения и ни в коем случае не отражают позицию фестиваля». Но было уже поздно: скандал докатился до правительственных кабинетов. Запущена проверка того, как могли быть произнесены столь «односторонние», а называя вещи своими именами, антисемитские комментарии. Спикер правительства Кристиане Хоффманн сказала, что канцлер Олаф Шольц считает неприемлемой такую одностороннюю позицию. И в любой дискуссии на эту тему надо иметь в виду, что триггером новой эскалации конфликта стала атака «Хамаса» 7 октября.
На следующий день мэр Берлина Кай Вегнер прокомментировал: «То, что вчера произошло на Берлинале, недопустимо… В Берлине нет места антисемитизму, и это относится и к деятелям искусства. Новое руководство Берлинале не должно допустить, чтобы такие случаи повторились». Эти слова была адресованы новому директору Трише Таттл, которая начнет курировать фестиваль со следующего года. Однако и сам берлинский мэр, и министр культуры Клаудия Рот оказались в двусмысленном положении, поскольку оба присутствовали на церемонии и были засняты аплодирующими тем самым нехорошим заявлениям.
С резкой критикой «антисемитской риторики» выступил израильский посол в ФРГ Рон Прозор. Журналисты уже подняли вопрос, не отразится ли скандал, подрывающий официальную немецкую политику поддержки Израиля, на щедром госфинансировании Берлинале. Похоже, что пока нет, усилия будут направлены на неповторение того, что произошло. Трудно, однако, представить, чтобы речи лауреатов Берлинского фестиваля цензурировались. Об этом говорил Мерон Мендель, директор образовательного Центра имени Анны Франк во Франкфурте-на-Майне: «Хотим мы того или нет, нам придется научиться терпеть такие дебаты». Вероятно, кураторы фестиваля будут осторожнее с отбором в программу фильмов, подобных палестинскому, которые скорее можно отнести к области пропаганды, чем искусства.
Берлинале — не первый и не единственный фестиваль, запутавшийся в сетях политики. Подобное случилось тремя месяцами ранее с фестивалем документального кино IDFA в Амстердаме. Там дело приняло еще более крутой оборот, поскольку скандал разразился не на закрытии, а прямо на открытии. На сцену во время церемонии вышли активисты с плакатом «От реки до моря. Палестина будет свободной». Художественный руководитель IDFA, куратор сирийского происхождения Орва Нирабиа, был застигнут врасплох и начал аплодировать. Позднее он так объяснил это: «Лозунг, написанный на баннере, который держали молодые протестующие и который, как позже сообщалось, был хорошо виден зрителям, но не мне на сцене, является провокационным заявлением и оскорбительной декларацией… Он не представляет IDFA, не был и не будет одобрен. Я приношу извинения за то, что не обратил внимания на баннер. Я хлопал в ладоши, приветствуя свободу слова, а не лозунг».
А потом организаторов фестиваля стали рвать на части произраильское и пропалестинское лобби. Нирабиа оказался между двух огней. IDFA выпустил несколько заявлений, дистанцируясь от экстремистского слогана и пытаясь сформулировать свою позицию на основе этики ценности человеческой жизни. Что означает неприятие насилия, массовых убийств, коллективных наказаний, угнетения, милитаризации и шовинизма. В заявлении сказано, что осудить пропалестинский лозунг не означает поддержать политику Израиля. Так же как «признать страдания палестинского народа сегодня не означает игнорировать боль жертв с израильской стороны». Своей целью фестиваль объявил создание безопасного и открытого пространства для гражданских дебатов, где может быть выражен комплексный взгляд на мир и условия жизни человека.
Но этот подход, разумеется, не устроил ни одну из сторон. Палестинцы и сочувствующие им объявили поведение Нирабиа меркантильным и типичным для «цветных сотрудников высокого ранга», а самого его — «не врагом, но посредником в интересах врага». Двадцать режиссеров в знак протеста сняли свои фильмы с фестиваля. Потому что, с их точки зрения, даже эти фильмы-высказывания против геноцида IDFA присваивает и поворачивает в свою пользу; создает иллюзию, что каждый может свободно говорить на территории фестиваля, в то время как сам фестиваль остается в наморднике и на коротком поводке. Критик Мэттью Керри на страницах журнала Deadline написал: «Попытка IDFA пройти по тонкой грани — публично признать травму, пережитую палестинцами и израильтянами, и в то же время попытаться избежать оскорбления чувств своими заявлениями — оказалась тем, чего практически невозможно добиться».
И документальный IDFA, и традиционно политизированный Берлинале сталкиваются сегодня с новыми вызовами, и ближневосточный конфликт — только один из них. Эта ситуация напоминает уже пережитую фестивальным движением на рубеже 1960–1970-х годов. Но тогда вмешательство политики в конечном счете стимулировало развитие искусства. В наши дни она скорее подменяет его.