На экранах «Мастер и его муза» Дитера Бернера
Вышел в прокат фильм Дитера Бернера «Мастер и его муза» (Alma & Oskar). История любви художника Оскара Кокошки (1886–1980) и знаменитой венской femme fatale Альмы Малер (1879–1964) рассказана в картине без амбиций авторского кино, но тем не менее вызвала интерес Андрея Плахова.
Здесь есть на что посмотреть. Художественные скандалы эпохи Венского сецессиона. Сумасшедшие романы и сексуальные эскапады. Экстатическая любовь Оскара к Альме. Фронтовые ранения и психические срывы. Возвращение Кокошки в виде «призрака»: было ложно объявлено, что он погиб на войне. Таких героев для кино поискать в иные времена. Однажды «воскресший» Кокошка прожил 94 года, объехал мир, наплодил огромное количество картин, а вторую половину бурной жизни прожил в счастливом браке, умиротворившем его старость.
Под стать ему Альма Шиндлер, амбициозная светская львица и «фам фаталь», тоже долгожительница, дотянувшая до 85 лет. Помимо раннего брака с Густавом Малером его «веселая вдова» побывала замужем за архитектором Вальтером Гропиусом и писателем Францем Верфелем; с последним бежала в Америку от нацистов. Она нюхом распознавала гениев и с юности тянулась к ним. Среди ее поклонников и друзей — Густав Климт, Александр фон Цемлинский, Герхарт Гауптман, Морис Равель, Томас Манн, Эрих Мария Ремарк, Игорь Стравинский, Рихард Штраус, Арнольд Шёнберг, Бенджамин Бриттен, Леонард Бернстайн. О женщине, которую называли «символическим образом столетия», музой гениев, воплощением духа Вены, но также «антисемиткой» и «клоакой», сам бог велел снимать кино. И она действительно фигурирует в фильмах «Малер» Кена Расселла, «Невеста ветра» Брюса Бересфорда, в сериале про семью Маннов; ее роман с юным Кокошкой вдохновлял Рейфа Файнса и Питера Гринуэя, тоже намеревавшихся его экранизировать.
Фильм «Мастер и его муза» поставлен австрийским режиссером Дитером Бернером, посвятившим одну из своих предыдущих киноработ биографии Эгона Шиле. За этими опытами стоит традиция австрийской костюмной мелодрамы, некогда прославившей Роми Шнайдер в серии картин о «Сисси» — императрице Елизавете. Мелодраму снимает и Бернер, только не романтическую, а декадентскую: ее персонажами становятся не королевские особы, а художники Венского сецессиона — неистощимые источники болезненных страстей. Вслед за Людвигом Баварским и Елизаветой они пополняют теперь индустрию попсового туристического кича.
Даже на фоне остальных харизматичных фигурантов этого художественного движения Кокошка считался диким сорняком и выделялся особенно эксцентричным, необузданным нравом. Его прозвали «венским фавном», а его работы «сифилитичными»; в фильме показано, как наследник австрийского престола эрцгерцог Франц Фердинанд грозится переломать кости молодому нахалу за его картины. Пройдет пара десятилетий, и они вызовут ярость Муссолини и Геббельса: последний продемонстрирует их на организованной нацистами выставке «дегенеративного искусства».
Но это уже за пределами фильма, который не превращается в стандартный, охватывающий десятилетия байопик, а дает эмоциональный сгусток судеб двух суперличностей. Они соединились на коротком отрезке времени, когда мир переживал шок надвигающейся мировой войны; их штормовая, самоубийственная страсть резонирует разрушительным ураганам эпохи. Эта страсть породила главный шедевр Кокошки — «Невесту ветра»; для работы над фильмом знаменитую картину даже сняли с экспозиции базельского музея. К счастью, режиссер не претендует на раскрытие «всех тайн» творческого процесса, вероятно, зная, что в кино такие попытки обычно бывают провальными. И сосредоточивается на психологии любви, а не творчества. Хотя и Альма имела амбиции в художественной области, считая себя профессиональным композитором, но в фильме этот мотив звучит скорее как дежурный отсыл к феминистской повестке.
Основная нагрузка в конченом счете падает на актеров: Альму сыграла Эмили Кокс, а Оскара — Валентин Постльмайр, которого режиссер искал в течение двух лет и нашел, увидев его страстного и энергичного Ромео в шекспировском спектакле. По существу, фильм представляет собой визуализированный диалог героев, снятый двумя камерами, как бы с двух точек зрения. Его кульминацией становится появление Альмы, исчезнувшей из жизни Кокошки, в виде «копии» — тряпичной куклы в человеческий рост, в синем бархатном платье, сопровождавшей безутешного художника в театры и на оргиастические тусовки. На одной из них он в отместку отрубил ей голову, но это тоже осталось за пределами фильма, столь же радикального в выборе сюжета и героев, сколь аккуратно традиционного в исполнении и трактовке.