Музей Израиля отмечает 60-летие
60 лет для большого национального энциклопедического музея — срок смешной, ведь большинство подобных собраний выросли из королевских или императорских коллекций и возраст считают не годами, а веками. Однако для страны, которая только что отметила 77-й день рождения, 60 — цифра солидная. Художественный обозреватель “Ъ” Кира Долинина следит за юбилейными мероприятиями Музея Израиля в Иерусалиме.
Музей Израиля в Иерусалиме — главный музей страны: по объему хранения (более 500 тыс. предметов); по размеру (кампус музея — это целый городок площадью 80 тыс. кв. м, в котором с основным зданием со множеством «крыльев» соседствуют отдельно стоящий Храм книги со свитками Мертвого моря и Сад скульптур, богатый на имена мэтров от Генри Мура до Аниша Капура); по важности местоположения (рядом Кнессет, Верховный суд, Национальная библиотека, Библейский музей). Может, какие-то иные светские достопримечательности на Святой земле и более посещаемы (в 2012 году музей сообщил, что в год в него приходят около 827 тыс. человек, а последующие пандемия и война снизили туризм в стране почти до минимума), но звание «главного» от количества зрителей не зависит.
А зависит оно прежде всего от идеи, заложенной при его основании: в 1965 году в Израиле, которому тогда было 17 лет от роду, был открыт «энциклопедический музей». То есть такой музей, который должен хранить и выставлять предметы самых разных эпох, территорий и культур. Чем больше, тем лучше. Решение принципиальное: ведь логично было бы предположить, что главным музеем еврейского государства станет музей еврейского наследия и современности. Так вроде бы и складывалось сначала: в основу коллекции Музея Израиля было положено собрание Национального музея Бецалеля — институции, открытой сионистом, художником, скульптором, писателем и визионером Борисом Шацем в 1912 году. Шац делал ставку на произведения еврейского искусства, его музей был задуман как «хранилище памяти», которое помогло бы развивать еврейскую коллективную идентичность. В июне 1925 года музей был переименован в Еврейский национальный музей, тогда он насчитывал 6 тыс. предметов, которые, собственно, и стали основой Музея Израиля в 1965-м.
Во время Первой мировой Борис Шац был в Палестине и написал там футуристический роман «Восстановленный Иерусалим», в котором Бецалель Бен Ури (библейский архитектор храма Соломона) появляется в школе «Бецалель» и берет автора с собой на экскурсию по Израилю в 2018 году. Понятно, что утопия почти никогда не сходится с реальностью, но Шац был бы рад узнать, что и имя основанной им школы искусств сохранилось, и вещи, им собранные, в целости и сохранности. Вот только идею собирать еврейское искусство и отделить его от иного музей нового государства отверг.
Что позволило ему встать в ряд действительно крупных музейных собраний широкого профиля, не умаляя при этом ценности феерической коллекции еврейских артефактов и произведений искусства. Некоторые вещи из собрания музея абсолютно уникальны. И далеко не все из них связаны с этой землей.
Дело в том, что основной корпус предметов в коллекции музея происходит из разнообразных даров меценатов всего мира. Отсюда некоторая эклектичность собрания: Пуссен, Рембрандт и Рубенс есть, а Караваджо, например, нет (хотя и в России только одна его работа); Моне, Писсарро, Ван Гог и Сезанн есть, а Матисса нет; ХХ век в изобилии, но вот коллекция дада и сюрреалистического искусства (дар Веры и Артуро Шварца) действительно сногсшибательна.
Свой юбилей Музей Израиля празднует в мае и июне, и делает это по всем фронтам сразу. Восемь выставок: новая экспозиция египетского искусства для детей; выставка «Lucid Dreams», посвященная столетию сюрреализма; выставка фотографий французского режиссера-документалиста Криса Маркера «Потерянные фотографии Израиля», роскошные и редкие кадры из фондов парижской Синематеки, сделанные Маркером в 1960 году во время съемок его фильма «Описание одной битвы»; новая постоянная экспозиция современного израильского искусства; выставка 700 каталогов и альбомов, выпущенных музеем с 1965 года; «За кулисами» — лаборатория живой реставрации, которая позволяет посетителям через стекло следить за работой специалистов; персональные выставки израильских художниц Дафны Каффеман и Невет Ицхак, показательно работающих с древностью, вплетенной в современность.
Судя по списку выставок, музей не стал делать ставку на нечто грандиозно-пафосное — время совсем не то. Но не отметить юбилей было бы тоже неправильно: история Музея Израиля, как и всего государства, про жизнь после Катастрофы. А в жизни «мелкие» вроде бы события важны не менее «крупных». Найденные фотографии Израиля времени создания музея уравнены тут в правах с отменными произведениями сюрреалистов, а каталоги прошлых выставок — с древнеегипетскими скульптурами животных, и те и те — свидетельства о прошлом. Жалко только, что красивый интерактивный экран-«каталог» музея, сделанный к дате, лишь игрушка для посетителей. В реальности собрание музея не оцифровано и его сайт поражает бедностью. В бюджете музея государственные дотации составляют хорошо если 10%, что много говорит о властях. В таких условиях любой юбилей прежде всего способ напомнить о том, что без музеев (читай — без прошлого) государство неполноценно.