«Архив детства» в берлинском «Шаубюне»
Один из самых успешных и интересных спектаклей нынешнего берлинского театрального сезона — «Архив детства» в театре «Шаубюне ам Ленинер Плац». Его поставила известный и российским зрителям французский режиссер вьетнамского происхождения Каролин Нгуен. Вместе со зрителями Эсфирь Штейнбок изучала проблемы международного усыновления.
Когда рекомендуешь этот спектакль, вспоминается знаменитая шутка Фаины Раневской: «Я говорила так долго и неубедительно, как будто говорила о дружбе народов». Начни рассказывать кому-нибудь, что спектакль посвящен проблеме приемных детей, что на сцене офис международной организации, соединяющей детей c усыновителями, что «Архив детства» создан на основе реальных историй (а если даже и есть в нем фантазии, то выглядит все очень достоверно), что истории эти вроде бы простые, но, как говорится, жизненные,— того и гляди потеряешь собеседника. Да, все понятно, театр поднял важную общественную тему, об усыновлении сейчас только и говорят, но пусть лучше подруга сходит, а я, пожалуй, отдохну.
Каролин Нгуен получила международную известность несколько лет назад, когда ее спектакль «Сайгон» прокатился буквально по всему фестивальному миру (в Москве он бы показан на фестивале «Территория»). Там на сцене был размещен вьетнамский ресторан, в который приходили разные люди — и из соединения их маленьких историй проявлялся большой, больной, многочасовой и сложный сюжет о войне во Вьетнаме. В «Архиве детства» тот же принцип — единое пространство, куда приходят разные люди. Но атмосфера гораздо более камерная, и проблемы ведь очень личные, скрытые и болезненные. Вряд ли из «Архива детства» получится такой же рыночный хит, как «Сайгон», но с точки зрения режиссерского мастерства Каролин Нгуен за несколько сезонов сделала огромный шаг вперед.
Мы видим павильон, в деталях воспроизводящий «офис детства» — с переговорной комнатой, детской игровой площадкой, экраном для удаленной связи и кофейным уголком. За большим окном располагается еще одна комната, для основного действия не очень нужная, но в точно рассчитанных местах меняющая пространство и поэтому правящая настроение эпизодов. Сначала в спектакле заявлено несколько историй усыновителей, но постепенно Каролин Нгуен сосредотачивается на двух из них, разворачивающихся параллельно. Первая — про одинокую бездетную женщину, которая хочет усыновить вьетнамского мальчика. Все уже, кажется, на мази, но возникают препятствия на родине ребенка, которые героиня принимает с отчаянием, но и с покорностью. Переговоры идут то по зуму, то «живьем». В конце концов мальчика все-таки «выдают» женщине, она привозит его в Германию и определяет в школу.
Вторая подробная история — про девушку Нину, достигшую совершеннолетия и поэтому получившую право доступа к своему «делу»: много лет назад, буквально младенцем, она была удочерена в России. Приемная мать старается помешать доступу дочери к документам, но закон есть закон. Девушка выясняет, что по происхождению она русская, что у нее есть старший брат, живущий под Москвой, когда-то отказавшийся уезжать с немцами, и что ее настоящая мать, давным-давно бросившая двух детей, до сих пор жива. Как ни сопротивляется немецкая мама, девушка встречается в зуме со своим братом и настоящей матерью, которых не помнит,— это самая драматическая и, пожалуй, излишне сентиментальная сцена спектакля. Тем не менее поражающая точностью расчета: «московское» видео записано заранее, но иллюзия живого разговора между Берлином и Россией покоряет.
Вообще, главное достоинство спектакля — изумительно тонко разработанная партитура. Взаимоотношения трех женщин, работающих в офисе — делающих одно дело, но очень по-разному. То тише, то громче играющая нежная музыка; деликатная, но рассчитанная до мгновений световая партитура — смена времени дня рифмуется со сменой настроения. Точные роли актрис, работающих на полутонах и обнаруживающих удивительное единение словно с самой материей жизни. Все это вместе, тонко соединенное, не дает отвлечься от вроде бы неброского действия ни на секунду. Тем более что Каролин Нгуен ставит грустный спектакль — как раз не о том, как важно и нужно все, что делается в сфере усыновления. А о том, что на самом деле никакими правильными установками общества, состоящего из добрых и даже благородных людей, человеческое счастье все равно не созидается. В «Архиве детства» все делается верно — и при этом все так и остаются несчастливыми. В том числе и вьетнамский мальчик, окруженный в Берлине теплом и заботой, но в финале спрашивающий новую маму, когда же он все-таки вернется домой.