«Роднина» Константина Статского
В прокате — «Роднина» Константина Статского. За что авторы фильма «наградили» величайшую звезду парного катания Ирину Роднину столь обидно бездарным байопиком, не понял Михаил Трофименков.
Ирина Константиновна, кажется, авторизовала свою кинобиографию. Авторизация означает спиливание острых углов, если не самовосхваление. Но Родниной (Александра Бикеева в детстве, Владислава Самохина в молодости) сглаживать нечего — она уже авторизовала свою жизнь в безыскусно увлекательных мемуарах «Слеза чемпионки» (2013). Стальная «Дюймовочка» фигурного катания, человек самурайской воли, она, никого не оскорбив, не пожалела там ни коллег, ни себя.
Трижды олимпийская чемпионка, десятикратная чемпионка мира, одиннадцатикратная чемпионка Европы, она ни разу, ни разу (1969–1980) не уходила со льда без золотой медали. Серебро и бронза были ей неведомы. С партнерами Алексеем Улановым и Александром Зайцевым она революционизировала парное катание запредельной скоростью, немыслимым ритмом, сложнейшими поддержками и каскадами прыжков. Но дотошно вспоминала прежде всего ошибки, совершенные на том или ином чемпионате. По книге ее жизнь состояла из травм, болезней, неудачных поддержек, драк, интриг и захлестывающего счастья спортивного творчества. А легендарное и немыслимое для стороннего зрителя катание без фонограммы, вырубившейся в Братиславе (1973),— так, пустяк, сам собой разумеющийся результат почти что буддистских тренировок.
Одно название книги чего стоит: выдавая авторское чувство юмора, оно отсылает к рецепту токсичного коктейля Венедикта Ерофеева «Слеза комсомолки». Но и к легендарному крупному плану закрытия последней для Родниной Олимпиады в Лейк-Плэсиде (1980): по лицу победительницы катится слеза.
По фильму скатывается под советский гимн слеза гордости. Да, конечно. Но по книге — еще и слеза горького облегчения: «наконец все закончилось». Не осталось непокоренных вершин, золотом больше, золотом меньше, тело измучено, надо в 30 лет начинать новую жизнь, о которой чемпионка мало что знает.
У зрителя в этот момент тоже должна скатиться слеза облегчения от того, что фильм закончился. «Родниной» катастрофически не хватает ни ритма, который прославил Роднину, ни подлинного привкуса советской жизни, ни смысла, ни элементарного профессионализма.
«Слеза» киногенична: бери да снимай. Зампредседателя Госкомспорта Валентин Сыч огорошивает кормящую мать: «Собирайся на нары!» Что такое? Да вот вас в Лейк-Плэсиде разместят в недостроенной тюрьме. В фильме отменную реплику о нарах заменит нудное объяснение, что янки, суки такие, засунут наших спортсменов в тюрьму.
Уланов взбрыкнул на приеме у министра обороны (спортсмены числились в ЦСКА): желаю жить с Родниной и иметь от нее детей. Маршал Гречко и сама Роднина как-то растерялись. В фильме этот гротескный эпизод заменило пошлое, кухонное приставание Уланова к Родниной.