На экраны выходит «Возвращение в Сеул» Дэви Шу
В прокат выходит «Возвращение в Сеул» Дэви Шу — участник программы «Особый взгляд» Каннского фестиваля 2022 года. Нервная драма о молодой женщине в поисках идентичности впечатлила Юлию Шагельман свежестью визуальных решений и сюжетных поворотов.
Для того чтобы куда-то вернуться, это место сначала надо оставить. В случае главной героини фильма Фредди (художница Пак Чи Мин в своей дебютной кинороли) это произошло помимо ее воли. В младенчестве девочку, которую тогда звали Eн Хи, биологические родители отдали на усыновление, и ее вырастила пара из Франции, давшая ей совершенно французское имя Фредерика Бенуа и привившая соответствующие язык и культуру. Поэтому и приезд Фредди в Сеул 25 лет спустя трудно назвать в полном смысле возвращением: она приезжает на историческую родину впервые и, по собственным словам, экспромтом — просто рейс в Токио, куда она направлялась, отменили из-за тайфуна, а надо же на что-то потратить две недели отпуска.
Каждый встречный, начиная с работающей на ресепшене в скромной гостинице Тены (Гука Хан), которая становится для Фредди переводчицей, проводницей и почти подругой, с ходу предполагает, что она приехала в Корею, чтобы найти свою семью и припасть к корням. Но сама Фредди, резкая, колючая, предпочитающая скорее отталкивать людей, нежели привлекать (и чем сильнее они стремятся установить контакт, тем более высокую стену воздвигает она вокруг себя), утверждает, что это ее не интересует. В центр усыновления она в итоге отправляется как будто под дулом пистолета и поначалу приводит любезную сотрудницу в замешательство кажущимся равнодушием к вопросу своего происхождения. Когда выясняется, что ее корейское имя означает «кроткая и радостная», Фредди удается не разразиться саркастическим смехом, но ее лицо отражает сложную гамму эмоций: действительно, трудно подобрать два слова, которые подходили бы ей меньше.
На самом деле, конечно, эта подчеркнутая отстраненность и недружелюбность — защитная маска, почти приросшая к лицу, но что Фредди под ней скрывает, она и сама, кажется, не может толком понять. Называя себя француженкой, она застряла между двумя мирами: в Корее все чужое и непонятное (слова новых друзей о том, что у нее лицо «как из древней Кореи наших предков», Фредди воспринимает совсем не как комплимент), но и к Франции, если судить по единственному напряженному разговору с приемной матерью (Режин Виаль), ее, похоже, мало что привязывает. Хочет ли она в Корее найти себя или, наоборот, от себя убежать — право ответа на этот вопрос Дэви Шу и его соавтор сценария Лор Бадюфль оставляют за зрителями, предлагая то один вариант, то второй, а то и вовсе непредсказуемый третий.
Первые трещины по выстроенному Фредди фасаду идут, когда в центре усыновления она узнает, что кровная мать отказалась выходить с ней на связь. Она навещает семью биологического отца (О Гван Нок), слабохарактерного мужчины, который топит свое чувство вины в алкоголе и немедленно хочет эту вину искупить, уговаривая свежеобретенную дочь остаться жить в Корее. Бабушка (Хо Джин), тетя (Ким Сон Ён), сводные сестры и вторая жена отца — ни в ком из них Фредди не находит того, в чем нуждается, сам отец раздражает ее слезливой сентиментальностью, и тем больнее на этом фоне становится молчание той женщины, которая снова ее отвергла.
В тот момент, когда мы вроде бы обустроились в фильме (несмотря на почти непереносимую неловкость сцен общения Фредди с семьей), привыкли к его ритму и поняли, куда он идет, авторы прыжком переносят действие на два года вперед. Фредди, которая теперь живет в Сеуле, примеряет новую маску: новая прическа, кроваво-красная помада, похожая на доспех кожаная куртка, которая делает ее похожей на героинь корейских криминальных триллеров, новый бойфренд (Лим Чёль Хён), неоновые всполохи ночной жизни и рискованные интернет-знакомства. Это не последняя перемена — фильм снова перепрыгнет вперед, теперь на пять лет (Фредди наденет уже совершенно буквальную маску в связи с пандемией, установит если не теплые, то вежливые отношения с отцом и теткой и займется работой одновременно неожиданной и очень подходящей к ее характеру, который мы к тому моменту успеем, возможно, немного понять), а потом предъявит нам еще одно ее лицо. Одно остается неизменным: ее тоска по отсутствующей матери, тому недостающему кусочку пазла, без которого героиня никак не может собрать себя в единое целое и найти то место, куда ей захочется вернуться.