«Книга о музыке» как попытка сводной истории всего
В издательстве Corpus вышла «Книга о музыке» — придуманный ведущими отечественными музжурналистами 700-страничный том об истории и современности бытования музыки в человеческом обществе. Объема и названия книги не испугался Борис Барабанов.
«Книга о музыке» — вполне убедительная попытка под видом монументального нон-фикшен об истории музыки выдать читателю историю вообще всего на свете, от астрономии до электроники, да еще написанную доступным, далеким от академического музыковедения языком. Авторы, привлеченные для этих целей, имеют большой опыт работы именно в массовых, если не сказать модных, изданиях и привыкли обращаться к публике так, чтобы она не заскучала от обилия терминов. К авторской группе, состоящей из Анны Сокольской, Льва Ганкина и Юлии Бедеровой, добавили ветерана интеллектуального глянца Максима Семеляка. Есть подозрение, что все эти остроумные названия глав и главок — производные от книжных заголовков, фраз из фильмов, строчек из песен и интернет-мемов — его рук дело. Но этим ходом достоинства книги не ограничиваются.
«Книга о музыке» построена по следующему принципу. Первая ее часть посвящена собственно истории музыки как вида искусства и формы жизни: от костяных флейт до электроники, от пифагорейских ладов до додекафонии и от царя Гороха до скрипки Штроха. Вторая часть позволяет сориентироваться в текущей музыкальной действительности, которая состоит из концертного и студийного звука, фестивалей классической музыки, рекорд-лейблов, ансамблей, оркестров и, наконец, конкретных людей — представителей музыкальных специальностей. Третья часть — самая «тусовочная», здесь о музыке говорят деятели немузыкальных искусств, в числе которых писатель Людмила Улицкая, кинематографисты Андрей и Илья Хржановские и актер Джон Малкович. Их выбор в качестве комментаторов не слишком очевиден, но от этого истории их личных взаимоотношений с музыкой менее интересными, пожалуй, не становятся. Четвертая часть — словарь терминов. А вот пятая — самая интересная.
Здесь представлены четыре параллельных таймлайна: музыка, другие виды искусства, наука и «общая история» (то есть история человеческого социума). По большому счету этому посвящен весь труд как таковой — продемонстрировать, как музыкальное творчество на всем пути своего развития отталкивалось от общества, науки и религии, переплеталось с их историей, реагировало на нее технически и идеологически.
В таблице, составленной из этих хронологий, музыка описана от создания Оксиринхского гимна (самого раннего из известных историкам христианских песнопений) до эвакуации композитора Валентина Сильвестрова из Киева в Германию. «Другие искусства» начинаются со строительства собора Святой Софии в Константинополе и заканчиваются пожаром в соборе Нотр-Дам-де-Пари. История науки ведет отсчет от изобретения спичек в Китае и заканчивается секвенированием человеческого генома в Стэнфордском университете. Наконец, общая история стартует в 476 году с падения Западной Римской империи и финиширует вводом российских войск на территорию Украины.
Рассматривать эту таблицу можно долго, это не надоедает. Русский знаменный распев появился примерно в то же время, когда был основан орден тамплиеров. Сорбонна основана около 1150 года, а к 1147 году относится первое из известных летописных упоминаний Москвы. Расцвет венецианской школы музыки пришелся примерно на то же время, что и издание «Опытов» Монтеня и введение григорианского календаря. Первая дошедшая до нас опера появилась тогда же, когда сожгли Джордано Бруно, а Шекспир написал «Гамлета» вскоре после учреждения Британской Ост-Индской компании. Генри Пёрселл создал «Дидону и Энея», а Петр I в это же время подавил стрелецкий бунт. Он же, Петр I, учредил придворную Певческую капеллу на следующий год после основания Санкт-Петербурга. Театр La Scala открыт в год принятия первой конституции США. Гайдн создал «Русские квартеты» тогда же, когда Кант написал «Критику чистого разума». И так далее.
В этой сравнительной хронологии нет сквозной мысли о том, что где-то сочиняли прекрасную музыку, а в это же самое время в других местах, например, сжигали ведьм. И в смысле общественных метаморфоз, и с точки зрения развития наук, и в плане развития музыкальной мысли в жизни любой европейской страны были и плохие, и хорошие времена. Россия не конкурировала с Европой, а была вписана в происходящие в ней процессы, иногда отставая от соседей, иногда обгоняя. На основе представленных в «Книге о музыке» таблиц, вероятно, мог бы быть создан вебсайт, на котором события в разных сферах, от войн до правозащитных движений и от великих географических открытий до сотовой связи, были бы размещены в еще более наглядном формате. Но и так ясно, что в мире всегда все одновременно и хорошо, и плохо. Композиторы пишут прекрасную музыку, армии берут города приступом, а небесные светила совершают свой бег в космосе. Мы можем лишь попытаться представить себе нити взаимодействия этих процессов — и не факт, что мы правы.