На Зальцбургском фестивале показали кукольного Стравинского и фантасмагорического Сорокина
Зальцбургский фестиваль — это не только имена на афише, но и те, что скрываются в глубине программки. Георг Базелиц, Антон Батагов и Александр Маноцков стали не самыми ожидаемыми, но важными героями этого лета. Рассказывает Алексей Мокроусов.
Что может объединить художника Георга Базелица, скрипачку Изабель Фауст и композитора Игоря Стравинского? Последнее, что приходит в голову,— кукольный театр. Но именно в театре марионеток на Зальцбургском фестивале поставили знаменитую «Историю солдата» Стравинского — «Сказку о беглом солдате и черте, играемую, читаемую и танцуемую», как определил ее сам композитор.
Из-за сложного синтетического жанра на фестивале с трудом определились, в какую часть программы отнести «Историю», и в итоге отправили в «Концерты», не самый очевидный раздел афиши. Но сотрудничество фестиваля и театра марионеток давнее, иные проекты остаются в памяти надолго, а нынешний просто выдающийся — не зря билеты спрашивали перед каждым представлением. О таком успехе в свое время Стравинский и его соавтор, швейцарский писатель Шарль Фердинанд Рамю, могли лишь мечтать: после Первой мировой войны они создавали свое произведение, рассчитывая на непритязательные и камерные гастрольные показы. Сюжет располагал — опыт соблазнения чертом, который в итоге завладевает душой и телом солдата, выглядел актуально, но в итоге «Историей солдата» занимаются в основном профессиональные театры. В Зальцбурге ее показывают в сопровождении живого ансамбля, интернационального по составу, здесь что ни имя, то счастье меломана: скрипка — знаменитая Изабель Фауст, кларнет — француз Паскаль Мораг, фагот — итальянец Джорджо Мандолези. Если учесть, что художник спектакля — классик мирового искусства, один из самых дорогих авторов наших дней Георг Базелиц, кажется, что перед нами типичный вариант спектакля ради звезд. Но когда знаменитая скрипачка Изабель Фауст смотрит с неприкрытым восхищением на чтеца Доминика Хорвица, сразу понимаешь, кто здесь главный: конечно, Хорвиц. Сидя большей частью спиной к публике, он читает за всех персонажей, делая это с таким мастерством и таким наслаждением, что опасаешься — вдруг остальное только приложение? Но и актеры управляют куклами так, что глаз не оторвать, и музыканты не оставляют слушателя равнодушным; куклы Базелица, конечно, непривычны для тех, кто привык к человекообразности, но, когда речь о чертовщине, кто его знает, что там с измерением и формами.
Зато в разделе «Театр» оказался современный танец. С гастролями выступила танцевальная компания Люсинды Чайлдс, классика постмодернистской хореографии. Ее участие в 1960-е в работе нью-йоркского Judson Dance Theater стало легендарным, ныне само по себе ее появление на сцене — событие в мире хореографии: не так много осталось людей, создававших с Робертом Уилсоном в 1976 году оперу «Эйнштейн на пляже», Чайлдс участвовала там как хореограф и танцовщица. Нынешний спектакль с незатейливым названием «Четыре новые работы» — копродукция нескольких европейских фестивалей, премьера прошла год назад. У него есть один недостаток — он слишком короткий, порой удовольствие хочется длить, а здесь не только сама Люсинда Чайлдс выходит на сцену в балете Geranium’64 (и выглядит монументально), но и декорации заказаны албанцу Анри Сале, одному из крупнейших видеохудожников наших дней: так Базелиц как знаковый автор оказывается не одинок на фестивале. Сала отвечает за сцену, огромных размеров видеоэкран и звук — его соучастие можно назвать тотальным. В остальных трех балетах звучат Бах, Хильдур Гуднадоуттир (исландский композитор писала музыку к фильму «Джокер» и сериалу «Чернобыль») и Филип Гласс. Причем и Бах, и Гласс — вживую, в фортепианном исполнении Антона Батагова. В качестве интерлюдии он играет собственное сочинение, «Лирическую музыку», тем самым увеличив количество современных композиторов в Зальцбурге близкой всем нам единицей.
Еще один российский композитор, Александр Маноцков, написал музыку к спектаклю Кирилла Серебренникова «Метель». Это совместная постановка фестиваля и драматического театра Дюссельдорфа по роману Владимира Сорокина, первой части трилогии о докторе Гарине (его играет Аугуст Диль), той самой, где тот вместе с хлебовозом Козьмой по прозвищу Перхуша (актер бывшего «Гоголь-центра» Филипп Авдеев) везет вакцину в деревню. Из-за боливийской «чернухи» ее жители превращаются в зомби. Благим намерениям препятствует русская непогода — метель изображают сразу несколько актеров. Спектакль идет на сцене бывшей солеварни в Халлайне, где показывают работы большого сценического размаха. Декорации (художник Влад Огай делал и костюмы к спектаклю) впечатляют зрелищем длиннейшего стола-помоста на авансцене, за ним построена фантастическая повозка, в которую запряжены десятки миниатюрных лошадей. На Гарине и Перхуше футуристического вида шлемы со встроенными камерами, лица крупным планом показывают на больших круглых экранах. Мимика Авдеева выразительна, но спектакль становится бенефисом Диля: сцена психоделических видений в конце первого акта производит совершенно незабываемое впечатление — настолько реалистично и потусторонне одновременно играет актер.