Балеты Уильяма Форсайта и Йохана Ингера в Парижской опере
Парижская опера открыла новый балетный сезон премьерой вечера современных одноактных балетов Уильяма Форсайта и Йохана Ингера. Американский хореограф вернулся в Оперу после восьмилетнего перерыва, шведский — впервые показал свою постановку на этой сцене. Рассказывает Мария Сидельникова.
Открытие балетного сезона начали с дефиле — традиции Парижской оперы, когда из глубин Танцевального фойе под «Марш троянцев» Берлиоза гордыми шеренгами спускаются все балетные мощности — от «крысят» школы до этуалей труппы. Этот торжественный парад обнажил ряд очевидных и не очень изменений в труппе. Расовый вопрос, за который так долго порицали главный театр Франции, можно считать закрытым: старт дефиле дала Лали Жозеф-Сингамалум — способная крошка-метиска, уже замеченная в школьных спектаклях. Она не была здесь исключением — изменения в Опере были заметны каждому зрителю. Более подкованный глаз мог разглядеть и присутствие новых юных танцовщиков. Это члены только что созданной молодежной труппы Парижской оперы, которая начинает работу с этого сезона. Теперь у дальновидного Хосе Мартинеса, заступившего на пост руководителя балетной труппы в декабре 2022 года, всегда под рукой свои, готовые кадры с «горящими глазами» — именно этот критерий был одним из решающих для уже успевшего хлебнуть капризов худрука. Заметен на дефиле был и дефицит мужских кадров. И этот вопрос Мартинесу предстоит решать вот-вот — на подходе неподъемный «Майерлинг» Макмиллана, а пока он представил коллективный портрет труппы: помолодевшей и сплоченной.
«Blake Works I» Уильяма Форсайта на музыку поп-певца Джеймса Блейка — парижский хит 2016 года, разлетевшийся по мировым труппам и теперь вновь вернувшийся вместе со своим создателем «домой». Этот оммаж трехсотлетней истории танца, оду профессиональному жизнелюбию 74-летний мэтр балетной деконструкции лично передал новому поколению парижских артистов — ровесникам нового века.
Не все оттенки форсайтовских крайностей и нюансов им удались — кто-то ограничился прилежно выученным текстом, но были и очевидные удачи. Неподдельная радость единения движения и музыки отличала танец Энзо Согара — «сюжета»-интроверта с андрогинным телом и роскошными данными. Раскованно и уверенно ощущал себя и этуаль Жерман Луве — каждый выход из оков амплуа принца ему идет на пользу. Две самые активные «первые танцовщицы», поступившие в труппу перед ковидом Инес Макинтош и Хохун Канг, тоже обращали на себя внимание: первая — порой даже чрезмерной юношеской лихостью, вторая — стилем, воспитанностью и точеными, как нож, стопами. Резво рассекал воздух невысокий Шейл Вагман — еще в прошлом сезоне он был премьером Мюнхенского балета, а с этого поступил простым «кадрилем» в Оперу и останавливаться на этом явно не собирается.
Звездным часом мог оказаться этот вечер и для Роксаны Стоянов — рослой «первой танцовщицы», которая получила из рук Уильяма Форсайта роль Сильви Гиллем. Двадцатиминутный «Rearray» — дуэт, поставленный в Лондоне в 2011 году для Гиллем и Николя ле Риша — хореограф взялся переписать под артистов Парижской оперы, что звучало очень заманчиво, учитывая редкость его новых постановок. За месяц до премьеры —из-за травмы предполагавшейся на эту роль Этуали Людмилы Пальеро — репетиции подхватила Стоянов. К ней в пару Форсайт поставил сразу двух партнеров, главных «современников» труппы — Такеру Коста и Лу Марко-Деруара. Так «Rearray» превратился в трио. Это образцовый форсайтовский спектакль-механизм, спектакль-импровизация, инструкция по сборке танца, бесконечные поиски того самого положения рук, ног, головы, тел в пространстве, поставленный на рваную музыку Дэвида Морроу, с которым он работает с конца 1980-х. Следить за этой игрой-конструктом любопытно, но перенести «Rearray» из репетиционного зала на большую сцену и увлечь им зрителей этому составу на премьере, увы, не удалось.
Лириков и физиков примирил Йохан Ингер и его дебютный в Парижской опере спектакль «Impasse», поставленный в 2020 году для NDT2 на музыку популярного во Франции трубача и композитора ливанского происхождения Ибрагима Маалуфа. 57-летний Ингер не был избалован вниманием. На родине он долгое время оставался в тени Матса Эка, в NDT под крылом Иржи Киллиана скромно ходил в подающих надежды молодых авторах, а там уже подоспел и человек нового поколения — шведский хореограф Александр Экман. Меж тем у опытного Ингера солидный багаж постановок и самобытный, легкий почерк, в котором есть и человечная интонация рассказчика, и интеллектуальная мрачноватость Эка, и поэтичная образность Киллиана, и игривость Экмана.
«Impasse» — это очень простая история молодых людей, которые загоняют себя в тупик. В ней три этапа, которые символизируют три дома на сцене. Первый — большой и просторный, где живут три свободных счастливых человека (прекрасная работа Иды Викиконски, Андреа Сарри и Марка Моро). По мере того как они открывают его двери и впускают туда случайных людей, дом начинает уменьшаться. Тут у Ингера целая галерея эксцентричных типажей — от разряженных королев и клоунов до беременной дамы в розовом. Чем больше эти трое смешиваются с толпой, тем скованнее их движения, тем меньше в них счастья и теплоты. В финале толпа превращается в дым, а дом помещается у них на ладони. Но Йохан Ингер не выносит приговор, в его балете есть ностальгическая грусть, но нет обреченности. Да и дом, как артисты Парижской оперы называют свой театр, все-таки в надежных руках. По крайней мере, на ближайший сезон.