Фильм ужасов Бишала Дутты
В прокат вышел фильм ужасов «Заклятие. Зло внутри» (It Lives Inside) — полнометражный дебют американского режиссера индийского происхождения Бишала Дутты. В картине он мешает привычные хоррорные тропы с исследованием иммигрантской травмы, и если первое работает вполне эффективно, то со вторым, по мнению Юлии Шагельман, удается не все.
Премьера фильма состоялась на важном жанровом фестивале South by Southwest (SXSW) в городе Остине, штат Техас, где он получил приз зрительских симпатий. Причины расположения публики понятны: «Зло внутри» — это крепко сколоченная полуторачасовая история. В ней, несмотря на явно небольшой бюджет, есть вполне впечатляющие визуальные моменты и действительно страшный монстр, которого создатели большую часть хронометража мудро скрывают от зрительских глаз, чтобы устроить ему выразительный выход ближе к финалу. Есть здесь и симпатичная героиня, органикой восполняющая схематичность своего характера. Что еще надо, чтобы всласть попугаться и проявить необходимую в рамках сюжета эмпатию?
Бишал Дутта, как его австралийские коллеги братья Филиппу, снявшие главную хоррор-сенсацию нынешнего лета «Два, три, демон, приди!» (Talk to Me), отказывается от модных в последние годы приемов, делающих фильмы ужасов «возвышенными» или «артовыми». Он возвращается к привычным жанровым наработкам, использует проверенные десятилетиями ходы и методы, а оригинальности его картине придает та среда, куда он, явно основываясь на личном опыте, помещает свою историю. Это сообщество иммигрантов из Индии, проживающих в пряничном североамериканском городке. Их религия, традиции, привезенные из дома и приобретенные на новом месте страхи и становятся питательной средой «Зла внутри».
Старшеклассница Самидха (Меган Сури) родилась и выросла уже в Америке. Она говорит по-английски без акцента и меньше всего хочет выделяться среди белых сверстников: бреет волосы на руках, обрабатывает свои селфи с помощью осветляющего фильтра, досадливо отмахивается от просьбы матери (Ниру Баджва) помочь ей с приготовлением прасада — подношения богине Дурге, праздник которой собирается отмечать община. Сами, как она предпочитает себя называть, даже почти перестала общаться с когда-то лучшей подругой Тамирой (Мохана Кришнан), предпочтя ей новых белых друзей. Тем более что та ведет себя странно: прячется от людей, вздрагивает от каждого шороха и ходит везде со стеклянной банкой, в которой, как она признается Сами, заперто древнее Зло.
Сами, конечно, не верит и легкомысленно разбивает банку, выпуская Зло наружу, что имеет самые неприятные последствия. Тут уж хочешь не хочешь, а приходится погрузиться в мифы и верования исторической родины, вспомнив старые сказки, которые когда-то рассказывала мама, а той — ее нянька. Выясняется, что в городке поселился демон Пишача, питающийся негативными эмоциями. Теперь Самидхе надо загнать его обратно в подходящий сосуд, а также спасти Тамиру, которую демон куда-то утащил,— и на все про все у нее есть ровно неделя, пока он не стал непобедимым, вдоволь насытившись Тамириным ужасом.
Не забывая пугать зрителей внезапными звуками, игрой света и теней и парочкой изобретательных смертей, Дутта рассматривает разные варианты иммигрантского существования: полную ассимиляцию, упрямое сохранение собственной идентичности или нечто среднее — компромиссный вариант выбирает отец Сами (Вик Сахай), который и индийские обычаи соблюдает, и в американскую жизнь вписался без труда, и к метаниям дочери относится с пониманием. Сам режиссер, судя по его работе, тоже пошел по этому пути, вдохновляясь одновременно американскими хоррорами и индийскими легендами. Однако, настаивает он, победить зло, в том числе поселившееся в душе, можно, только обратившись к своим корням и отринув все наносное, даже если процесс этот окажется весьма болезненным.