«Маяковский» на сцене «Ленкома»
В «Ленкоме Марка Захарова» прошли предпремьерные показы муздрамы «Маяковский», приуроченные к 130-летию поэта. Главный режиссер театра Алексей Франдетти пригласил в соавторы рэпера Басту (Василия Вакуленко) и его команду Gazgolder, которые написали стихи и музыку для спектакля. Это соседство только подчеркнуло масштаб и современность юбиляра, считает Марина Шимадина.
«Маяковский» стал первой постановкой Алексея Франдетти на сцене «Ленкома», хотя должность главного режиссера он занял в начале сезона и за это время успел выпустить полдюжины спектаклей в других театрах. Но параллельно, почти полтора года, велась работа над главной премьерой в «Ленкоме». Ведь мюзикл полностью оригинальный, создавался с нуля, а для эффектной масштабной постановки с динамическими декорациями Вячеслава Окунева и световым оформлением Ивана Виноградова закупалось новое оборудование. Заход мощный и амбициозный: напомнить о былой славе театра, где гремели первые рок-оперы — «Юнона и Авось», «Тиль», «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты»,— и заявить о новой главе в его истории. Однако от первоначально заявленного жанра «хип-хоп-оперы» отказались, остановившись на более нейтральной «муздраме», хотя драма тут явно теряется за приставкой «муз».
Удачной оказалась сама идея — положить стихи Маяковского на биты современного рэпа. Если бы юбиляр жил в наши дни, ему бы не было равных в поэтических слэмах и батлах. Собственно, такие поединки с соперниками по цеху случались и у самого футуриста, и титул «короля поэтов» на одном из таких «батлов» у Маяковского выиграл Игорь Северянин. В спектакле этого эпизода нет, зато есть импровизированная поэтическая «дуэль» с Сергеем Есениным (Андрей Сергиевский), чья смерть станет одной из сильных сцен постановки, а также азартные перепалки с советскими литературными авторитетами Горьким и Чуковским, которых играют ленкомовские народные артисты Виктор Раков и Иван Агапов.
Но все же на первый план в пьесе-байопике Ники Симоновой выходит острый любовный треугольник Маяковского с Бриками, вернее, его непростые отношения с Лилей Брик, которые сейчас назвали бы абьюзивными. Анна Зайкова играет свою героиню роскошной расчетливой стервой без грамма эмпатии, которая неравнодушна только к славе и дорогим подаркам. Она и «певцу революции» прививает буржуазные привычки, превращает дворнягу в «желтой кофте фата» во франта, игрока в бильярд и первого советского рекламщика.
Из коллекции костюмов Анастасии Пугашкиной и Екатерины Гутковской, созданных для спектакля, можно устроить отдельное дефиле. И джинсовая прозодежда асимметричных силуэтов, и пестрые супрематические костюмы в духе Казимира Малевича, оформлявшего первый вариант «Мистерии-буфф» в постановке Мейерхольда и знаменитую футуристическую оперу «Победа над Солнцем». Во втором акте, когда действие переносится то в Америку, то в Париж, то в детство Маяковского в Кутаиси, от мелькания нарядов и эпизодических лиц начинает рябить в глазах.
Остальные женщины Маяковского показаны номинально — с каждой он едва успевает перекинуться парой фраз, а уже на третьей зовет Татьяну Яковлеву замуж, за что получает феерический скандал от ревнивой Лили. Но что все-таки привело к роковому выстрелу, что сломило столь могучую фигуру — любовные неудачи, охлаждение и невнимание публики, разочарование в идее всей жизни,— остается неясным.
Маяковского в очередь играют два молодых артиста — Игорь Коняхин и Станислав Тикунов. Режиссер говорит, что намеренно не приглашал на главную роль звезду, так как главная звезда спектакля — сам Маяковский. Действительно, противоречивая фигура поэта, масштаб его личности и сила стихов, кажется, неподвластны простым сегодняшним смертным. Харизматичный Игорь Коняхин играет Маяковского-«щена», молодого, неуверенного в себе и беззаветно влюбленного. Подняться до уровня мятежного Маяковского-поэта ему помогает «альтер эго» — танцовщик Кирилл Русин, обозначенный в программке как «талант». Интересно, что в финале герой душит его — то есть буквально убивает свой талант. Однако, что именно заставило поэта «наступить на горло собственной песне», опять же не очень понятно.
Пробелы драматургии скрашивает общая энергетика, бешеный драйв поэзии Маяковского, помноженный на музыку Василия Вакуленко (Басты) и хореографию Ирины Кашубы. Эти захлебывающиеся речитативы, пулеметные очереди текстов ошеломляют и вжимают в кресло, как на рок-концерте. Особенно эффектным получился «Наш марш» — доходящий до исступления, до религиозного экстаза гимн революции.
И все же Баста поставил себя в заведомо уязвимую позицию, включив в спектакль собственные тексты, а также цитаты из чужих песен, например, «Вечно молодой, вечно пьяный» «Смысловых галлюцинаций». Все-таки быть «ростом вровень» с громокипящим Маяковским не удастся никому из нынешних. Сравните: «В терновом венце революций грядет шестнадцатый год» — и «С Новым годом, Россия, пусть все будет красиво». Рядом с электрическими сгустками образов и метафор Маяковского известный хит Басты «неболей» выглядит общим местом, вставным номером, который мог бы появиться в любом мюзикле.
В финальной «Сансаре» строчки «Когда меня не станет, я буду петь голосами своих детей» как бы намекают, что исполнители спектакля и его авторы — прямые потомки и продолжатели дела Маяковского. Но второго такого нет и не будет, тут уж ничего не поделать. Хотя молодых зрителей, которых рассчитывают заманить в театр создатели, имя популярного рэпера, без сомнения, привлечет больше, чем имя бронзового классика.