Выходит «Двойной обман Мадлен Коллинз» Антуана Барро
В прокат выходит франко-швейцарско-бельгийский фильм Антуана Барро «Двойной обман Мадлен Коллинз» (Madeleine Collins). Михаил Трофименков тщетно пытался разобраться в перипетиях не столько двойной жизни героини, сколько режиссерской логики.
«Двойной обман» критики уже не раз сравнили — на том лишь основании, что его героиня (Виржини Эфира) блондинка, живущая двойной жизнью,— с великим «Головокружением» (1958) Альфреда Хичкока. Пуще того: назвали весьма жизненным и правдоподобным опусом. Между тем в фильме нет ни хичкоковского саспенса, ни элементарной логики. Его смысл — или бессмыслица — идеально укладывается в скупые строки рекламной аннотации.
Итак, живет-поживает блондинка по имени — в зависимости от обстоятельств — то ли Жюдит, то ли Марго, а может, вообще Мадлен. У нее два то ли мужа, то ли любовника — испанец-дирижер Мельвиль (Брюно Саломон) и швейцарец Абдель (Ким Гутьеррес), которые то ли знают, то ли не догадываются о существовании друг друга. И еще — трое детей: двое сыновей от Мельвиля и дочь от Абделя. В какой-то момент что-то идет в ее жизни не так: странно было бы, если бы такое причудливое существование длилось годами без сучка и задоринки.
На первых порах фильм вызывает смутные ассоциации с «Соперником» (2002) Николь Гарсии. Тот фильм — по роману Эмманюэля Каррера — излагал подлинную историю безумца Жан-Клода Романа. Роман годами уверял семью, что работает во Всемирной организации здравоохранения (Мадлен выдает себя за переводчицу в международных организациях). Между тем нигде Роман не работал, мухлевал с деньгами, которые неосмотрительно доверяли ему друзья и родичи якобы в инвестиционные фонды. А когда подкатило разоблачение, убил жену, двоих детей, родителей и собаку.
От Мадлен тоже ждешь подобного эксцесса. Не дождетесь! И тут уже, в свою очередь, возникают два роковых вопроса: почему и как?
Почему? С чего все, черт возьми, началось? В чем интрига, в чем загадка, не говоря уже о разгадке? Что загнало эту женщину в столь шизофреническую ситуацию? Душевная болезнь в буквальном смысле слова? Ну нервная она, да, но как не нервничать, если надо метаться между Женевой, Парижем и Мадридом, каждый раз притворяясь кем-то иным? Или, может быть, любовь? Она что, любит и Абделя, и Мельвиля? Их нервические отношения ни на какую неизбывную и взаимную нежность не намекают. Абдель таки просто приводит в дом стороннюю девицу, отослав Мадлен спать на кушетку. Мельвиль вроде бы собирается жениться на певице, карьере которой престижный брак вроде бы как поспособствует.
Как? Как Мадлен, родив троих детей, ухитрилась скрыть от Мельвиля свою беременность? Да, она выдает себя за синхронистку, которой необходимо по работе проводить два-три-четыре дня в неделю то в Польше, то в Германии, то в Литве. Но речь-то идет о днях, а не о месяцах беременности.
Чем дальше в лес, в котором стоит домик Абделя, тем больше вопросов. Мадлен выбила из колеи встреча с давними подругами. Но что, за все годы притворства она ни разу не сталкивалась с людьми из своей прежней — какой, опять-таки непонятно — жизни? Притворяется переводчицей? Окей, но такая работа столь хорошо оплачивается, что Абдель мог бы хоть раз поинтересоваться, почему зарплата жены не поступает в общий котел. (Жан-Клод Роман, напомню, обеспечивал свою легенду ворованными деньгами.) Наконец, зачем Мадлен нужны поддельные документы, с добычей которых связана значительная часть фильма? И с какого беса полицейский, задержав ее с заведомо фальшивыми правами, отпускает преступницу на свободу?
В общем, конечно, «Двойной обман» по своей загадочности достоин сравнения с «Головокружением», но есть нюансы. Хичкок снял фильм-загадку, а загадка Барро в том, зачем, о чем и почему он вообще это снял.