в сборнике рассказов «Новое будущее»
«Прежнего будущего больше нет»,— такой фразой открывается сборник рассказов «Новое будущее». Мастера научной фантастики и лауреаты «серьезных» литературных премий объединили усилия, чтобы выяснить, куда же оно подевалось и что приходит ему на смену.
Будущее традиционной научной фантастики (НФ) — это место, где люди летают в далекий космос и обслуживаются умными роботами. Будущее антиутопии — переживший атомную катастрофу мир или общество так или иначе победившего тоталитаризма. Варианты возможны, но что-то совсем новое придумать тут затруднительно. Максимум — можно пугать читателя не теми угрозами, которые — как ядерная война или «цифровой концлагерь» — уже оформились и назрели, а тем, что сегодня существует пока тихо-мирно, не вызывая настороженности.
Помню, как еще на рубеже 1970–80-х — задолго до появления доказательной медицины и всего того, что она с собой принесла,— читал рассказ об обществе тоталитарной медицинской диктатуры, герой которого в конце концов отказывался от страховки, чтобы не выполнять ежеминутные назойливые указания робота-гиппократа, и погибал, подхватив сепсис и не получив врачебной помощи. Впрочем, самоизоляции, запретов на профессию для антипрививочников и других здравоохранительных инноваций нашего времени прозорливый автор все-таки предугадать не сумел.
Во времена, когда угрозы начинают становиться реальностью быстро и массово, жанру антиутопии приходится тяжко: как недавно кто-то заметил, если вы до сих пор не читали «1984», то и не читайте — будет неинтересно.
И к чести авторов «Нового будущего» (составитель — Сергей Шикарев), опасности оказаться в роли горе-аналитиков, предсказывающих уже почти произошедшее, большинство из них избежало.
Часть из них попробовала заглянуть не в неочевидное завтра, а в совсем уже туманное послезавтра. В рассказе Алексея Сальникова «Субчик» прогресс чипирования или чего-то вроде него позволил людям легко менять форматы личности, когда уличное «я» сменяет рабочее «я», в нужные моменты подгружая «я для флирта», настолько удобным для потребителя образом, что надобности в настоящем «я» уже и не ощущается, и его, как громоздкую и морально устаревшую версию личности, лучше хранить не на физическом носителе, а в облаке. В «Крыльях» Эдуарда Веркина человечеству доступны межзвездные путешествия, но описываются не они, а работа над изобретением, способным отправить человека куда дальше, чем сверхсветовой двигатель,— буквально за пределы возможного.
И «Субчик», и «Крылья», находящиеся в русле традиционной НФ, и почти все лучшие рассказы сборника к антиутопиям не отнесешь. Тем не менее то хорошее, что можно сказать о будущем, текстами Сальникова и Веркина, пожалуй, и исчерпывается.
В рассказе Шамиля Идиатуллина «Это наша работа» описан последний рабочий день 15-летнего мальчика — обитателя мира, в котором технический прогресс позволил людям с младых лет и до гроба вести жизнь южнокорейских пенсионеров — путешествовать, развлекаться, находясь на полном государственном обеспечении. Нельзя им только работать: работы мало, и вся она отдана на откуп детям младшего и среднего школьного возраста: им и учиться интересно, и всякие ненужные желания их от трудовой деятельности не отвлекают. Ужас подростка перед роковым порогом, за которым все осмысленное и полезное в его жизни кончится, и останется только тянуть потребительскую резину до такой еще нескорой смерти,— одна из самых ярких и достоверных эмоций на страницах «Нового будущего». Хеппи-энд делает описанный Идиатуллиным мир несколько более сложным, но ощущения ужаса и безысходности не отменяет.
В этом ощущении, однако, есть и хорошая сторона: оно заставляет больше ценить мир, в котором мы пока еще живем. В котором навигаторы уже рассказывают нам, как ехать, но пока еще не каждый раз объясняют, куда идти, как жить и в какой момент умереть (рассказ Михаила Гаёхо). В которой Земля уже зарастает мусором, но на Луне еще чисто, а Пизанская башня еще радует корейских и иных туристов, а не придавливает, наконец рухнув (рассказ Владимира Белоброва и Олега Попова). И в котором, наконец, мы можем под музыку нашей юности взгрустнуть об этой самой юности, пусть наполовину нами выдуманной, а не грустить о том времени, когда было о чем грустить («Хотя этого никогда не было» Артема Хлебникова).
Пожалуй, в рассказе Хлебникова и подмечено наиболее точно то новое, что увидел коллектив авторов «Нового будущего».
Если автор «Поколения Х» и «Подружки в коме» Дуглас Коупленд предупреждал, что «завтра — это не то место, где хотелось бы оказаться», то в сборнике перед нами предстает время, оказавшись в котором, есть риск вообще не вспомнить, что можно о чем-то мечтать и чего-то сильно хотеть.
Не когда не настанет желаемое, а когда само ожидание настающего станет анахронизмом. Когда сам коуплендовский афоризм перестает быть понятен: как можно чего-то хотеть от завтра, когда нет никаких оснований полагать, что оно чем-то отличается от сегодня?
Любое будущее, приходя, перестает быть фантастичным. Но бывает такое будущее, которое, приходя, делает фантастичным — и практически несбыточным — недавнее прошлое. И надо сказать фантастам спасибо за то, что они помогают ощутить вкус старого доброго будущего — времени, знавшего свое место.
Новое будущее. Рассказы. Под ред. Сергея Шикарева. М.: Inspiria, 2023