Фестиваль «Театртреффен» в Берлине
В Берлине идет ежегодный традиционный театральный фестиваль «Театртреффен» — смотр десяти лучших спектаклей немецкоязычного пространства. Над метаморфозами критериев отбора спектаклей задумалась Эсфирь Штейнбок.
Май в Берлине для театральной публики и профессионалов это почти синоним фестиваля «Театртреффен». На него вот уже шестьдесят лет привозят десять лучших, по мнению экспертного совета, спектаклей прошедшего года из так называемого немецкоязычного театрального пространства — Германии, Австрии и значительной части Швейцарии. До конца 1980-х фестиваль называли «западным шоукейсом» — приезд спектаклей из ФРГ в Западный Берлин тогда был ежегодно повторяющимся жестом поддержки западноберлинского культурного и политического анклава. В 1990-х фестиваль стал прежде всего шоукейсом объединенной Германии, хотя спектакли двух других немецкоязычных стран всегда были важны. Пожалуй, лишь в 2000-е майский фестиваль был в полной силе — приглашение в «десятку» действительно много значило для любого театра трех стран, неприглашенные громко обижались, а зарубежные продюсеры толпами приезжали в Берлин, чтобы найти здесь лучшие образцы сильного и передового в те годы немецкого театра.
Со временем «Театртреффен» стал в большей степени фестивалем театра нужного, важного и социально озабоченного, чем качественного. Проводники этих изменений напоминают, что на самом деле в уставе фестиваля сказано не о «лучших» спектаклях, а о «самых примечательных». Оппонентам напоминают о том, что времена, когда ценились прежде всего профессионализм и мастерство, давно прошли, вернее, они перестали быть главными критериями. Теперь таковыми стали интерес к повестке дня, инклюзивность, противостояние консервативным гендерным стереотипам, поддержка тех, кто отвергался прежде и на кого общество долгое время не хотело смотреть. Несовершенства драматургии, режиссуры или актерского исполнения при выборе заветной десятки отступают на второй, если не на третий, план. Да и принятые в мире гибкие формы продюсирования потихоньку делают свое дело: казалось бы, принадлежность немецкоязычному миру — незыблемый критерий отбора, но нет, раз уж решили пересматривать все подряд, то и языку не устоять.
У спектакля «Extra Life» список сопродюсеров — что список кораблей: его и до середины-то не дочитаешь. На фестиваль в Берлине этот спектакль попал только потому, что среди десятков создававших его европейских институций затесались и два немецких фестиваля. А так-то там все французы: и режиссер-хореограф Жизель Вьенн, и трое исполнительниц — во всяком случае, говорят на сцене по-французски. Жизель Вьенн работает на стыке жанров: здесь и хореография, и драма, и куклы, и даже лазерное шоу. Загадочная история о брате и сестре, приехавших на машине куда-то на край жизни, где тьма и дым, где зеленые световые «стены» эффектно шарят по сцене и по залу и где молодые люди встречают еще одну женщину, про которую не поймешь, то ли это еще одна сестра, то ли двойник уже имеющейся героини. Вьенн умеет ставить энигматичные, словно обволакивающие зрителя представления, и «Extra Life» далеко не самое убедительное из них. Держу пари, что на «Театртреффен» оно попало потому, что детская травма, которая преследует и объединяет брата и сестру и о которой мы по косвенным намекам можем узнать из их разговоров между собой, связана с тем, что в детстве они пережили насилие со стороны их отца. Что тут скажешь, проблема и вправду важная.
Спектакль режиссера Ульриха Раше стал особенно актуальным уже после того, как был представлен в августе прошлого года на Зальцбургском фестивале. Пьеса немецкого классика Готхольда Эфраима Лессинга «Натан Мудрый» рассказывает про Иерусалим в XII веке, но тема возможности мирного сосуществования трех конфессий — иудеев, мусульман и христиан — и, как теперь бы сказали, межнационального примирения на Святой Земле стала за последние месяцы одной из главных в новостной повестке. Вероятно, если бы Раше ставил спектакль сейчас, он бы более содержательно подошел к Лессингу. Но у этого довольно успешного режиссера есть всего один прием, заключающийся в том, что актеры ходят по движущимся поверхностям сцены и, не глядя друг на друга и друг с другом не общаясь, хором и поодиночке монотонно скандируют текст пьесы. То крадучись, то наступая, то бочком, то анфас, они беспрерывно перебирают ногами, и поворотные круги сцены не отдыхают ни минуты. А по трем концентрическим кругам над ней ездят панели-лайтбоксы, красиво, тревожно и довольно скупо освещающие лишенное признаков жизни игровое пространство. Надо сказать, что работа со светом, дымом и «живой» саундтрек достойны всяческих похвал. Определенного гипнотического эффекта это однообразное и лишенное смысла действо все-таки достигает.
Гораздо более радостным и неожиданным на «Театртреффен» оказался детский спектакль «Огромный в Средиземье» из Цюриха. Он поставлен совместно цюрихским «Шаушпильхаусом», кукольным театром «Хельми» и театром «Хора» и, соответственно, многоголовой режиссерской командой, в которую вошел и один из самых известных немецких постановщиков Николас Штеман. Это переложение для театра «Властелина колец», сделанное в жанре одновременно иммерсивного, мультимедийного и интерактивного театра. Зрителям предоставлена возможность то сидеть, то бродить по огромному залу, во всех уголках которого играются эпизоды сюжета про хоббитов, великанов и орков, увеличенные камерами до размеров повсюду развешанных больших экранов. Разнообразные куклы, забавные объекты, живая музыка, буфет прямо тут, в небольшом домике, плюс возможность все потрогать и пообщаться с героями — непосредственность и пестрота действия вызывают восторг даже у возрастных завсегдатаев фестиваля. Вы спросите, а что этот симпатичный и впечатляющий по масштабу продукции спектакль делает на «Театртреффен»? Так ведь театр «Хора» много работает с людьми альтернативной одаренности — и именно они в спектакле по Толкину с присущими только им обаянием, воодушевлением и серьезностью играют большую часть ролей. То есть это еще и иммерсивный спектакль, что наверняка и стало пропуском на фестиваль.