Вышла книга Наталии Хомяковой о русском шансоне
Вышла в свет книга Наталии Хомяковой «Ништяк, браток! Антология шансона. Хиты, изменившие русскую культуру», в которой Игорь Гаврилов, слушающий шансон более 40 лет, смог найти много новой информации, но главное — точно соответствующий предмету авторский стиль.
Специализированные издания и разного рода комментаторы подводят итоги музыкального года, и при желании его можно уместить на отрезке между событиями, имеющими отношение к жанру «шансон». В начале 2024 года на YouTube был заблокирован клип Ицыка Цыпера (Игоря Цыбы) «Дымок», набравший к тому времени 16 млн просмотров. А в конце года вышел альбом рэпера Славы КПСС (Вячеслава Машнова) «Россия24», своим исповедальным тоном близкий лучшим образцам шансона. В песне Машнова «Ради детей» слушатели обратили внимание на строчки: «Пошлая ностальгия, в буханке у отца Наговицын. И я до сих пор люблю эти песни про страшные вещи…» Представитель «молодежного» жанра признавался в любви к музыке нарочито дурного тона.
Эти точки на музыкальном таймлайне — подтверждение жизнестойкости жанра «шансон». При всех проклятиях в его адрес он никуда не делся, как никуда не делась и социальная база его потребителей. И даже если «Дымок» — это, коли быть точным, «хаус-шансон», а Слава КПСС по всем признакам рэпер, шансон как философия все равно продолжает полноправное существование в популярной музыке как часть ее ДНК.
Книга Наталии Хомяковой «Ништяк, браток!» охватывает период от каторжной песни XIX века до упомянутого выше «Дымка». То есть размах претендует на энциклопедичность, но текст перед читателем предстает в не очень-то наукообразном виде. Дело в том, что автор книги — ведущая Telegram-канала «Чифирнуть бы, ништяк!», для которого характерен легкомысленный тон, близкий молодой аудитории. Книга написана в таком же ключе, к тому же у нее очень лихое иллюстративное решение — какая-то помесь тюремной татуировки и рисунка на полях школьной тетради. Плюс QR-коды со ссылками на соответствующие плейлисты.
Безусловно, самый вдумчивый русскоязычный исследователь русского шансона — житель Канады Максим Кравчинский. Если бы кто-то взялся читать специальный курс по истории шансона, увесистые кирпичи, вышедшие из-под его пера, были бы неоценимым пособием. И нельзя сказать, что Кравчинский пишет скучно, совсем нет. Однако он никогда не позволил бы себе написать: «Гио Пика — гений». А девушка-блогер — вполне может. И весь текст книги — такой же необременительный и индивидуально заостренный. Главы короткие, идеи облечены в форму рэперских панчей. И тем не менее «Ништяк, браток!» — просто кладезь историй о шансонье разных лет, к тому же спектр музыки, о которой пишет автор, гораздо шире, чем у Кравчинского.
Большая часть разделов книги озаглавлена так же, как и песни, ставшие вехами в истории шансона. Читатель вслед за блогером движется от «Мурки» и «Лимончиков» через «Постой, паровоз» к «Небоскребам» и «Третьему сентября». Истории каждого шансонье — готовый сценарий фильма, а то и сериала, и будет странно, если продюсеры не воспользуются, например, песней «Ванинский порт» или биографией шансонье Ивана Кучина. Шансон — необъятная коллекция сюжетов.
В этом смысле если и искать этому жанру аналоги на Западе, то это кантри. Яркий пример — песня «Конвой», по которой Сэм Пекинпа снял популярный в СССР фильм с Крисом Кристофферсоном в главной роли: налицо история с внятным сюжетом. Как и в песне «Кругом тайга» из репертуара Сергея Чигракова или «Соседке» Олега Митяева.
При этом, по мнению Хомяковой, шансон очень контекстуален: тебе могут нравиться песни Северного или Токарева, но важно понимать, в какую Одессу и откуда возвращается герой и что такого в этих небоскребах для Вилли. «Ты можешь пить горькую под «Черный тюльпан» Александра Розенбаума,— пишет автор книги,— но только если знаешь, о чем эта песня».
Наталия Хомякова считает, что главный герой шансона — тот, кто его слушает. Предполагается, что слушателю легко примерить на себя образ зэка, еврейского портного или таксиста-эмигранта, даже если он никогда не был за решеткой, не шил брюк и не жил на Брайтон-Бич. В центре внимания в этих песнях всегда судьба — причем судьба автора часто не менее интересна, чем судьба героя песни. Шансон в его русском изводе легко запомнить, сыграть и спеть, сюжеты песен понятны и во многом близки слушателям, они передаются из уст в уста или с кассеты на кассету, причем с годами обрастают новыми деталями и трактовками. То есть шансон, делает вывод Хомякова,— понятие, во всем песенном жанре наиболее близкое к народной песне. Главное — не делать по этим песням выводов обо всем народе целиком. Есть и другие люди, и другие песни.