На экранах «Четыреста ударов» Франсуа Трюффо
В кинотеатрах тридцати российских городов стартовала своего рода мини-ретроспектива Франсуа Трюффо. Ее открыл фильм «Четыреста ударов» — один из множества в мировом кино, посвященных детству, но совершенно особенный. Его непреходящее обаяние и долгую жизнь объясняет Андрей Плахов.
Фильм без розового флера и умиления детскими шалостями. Но и не такой трагичный, как «Мушетт» Робера Брессона. Вместо трагедии — драма, даже с элементами комедии: драма ранимой детской души. Герой Трюффо — это он сам, выведенный под именем Антуан Дуанель, двенадцатилетний мальчик, чья мать занята личной жизнью и бытом; и ей, и отчиму недосуг вникать в проблемы сына. Не лучше в школе: учитель только наказывает «трудного подростка». Антуан все реже посещает занятия, а потом сбегает и из дома, попадает в исправительное заведение.
Трюффо был внебрачным ребенком, которого мать сначала бросила на попечение бабки, потом, выйдя замуж, уговорила мужа усыновить и дать свою фамилию. Его настоящего отца звали Роланом Леви, он был евреем. Детство Франсуа очень напоминало то, что описано в его фильмах, даже если детали и эпоха, в которую помещено действие, расходятся: эгоисты-родители, увлеченные альпинизмом; отчужденный ребенок, нашедший убежище в киномании; юный авантюрист, угодивший в колонию за кражи и долги при попытке открыть киноклуб.
Совсем не обязательно, чтобы зритель пережил в реальности нечто подобное. Пускай ваше детство прошло в любви и заботе и никак не похоже ни на то, о котором рассказал Трюффо, ни на его собственное. Все равно детство есть детство, это всегда драма и часто комедия столкновения юного существа с взрослым миром. Очень мало кто в кинематографе сумел так остро передать состояние взросления, как это удалось Трюффо.
Причина, вероятно, в том, что он сам, уже будучи успешным и знаменитым, в значительной степени остался ребенком. И кинокритика, которой Трюффо сначала занимался, и то, как он нашел «суррогатного отца» в лице кинотеоретика Андре Базена (ему посвящены «Четыреста ударов»), и становление новой волны, первой ласточкой которой стал этот фильм,— продолжение детских игр, шалостей и хулиганских пинков взрослым, на сей раз «папиному кино». Сняв свою дебютную картину в 27 лет и получив за нее награду Каннского фестиваля, Трюффо еще четырежды (в фильмах «Антуан и Колетт», «Украденные поцелуи», «Семейный очаг» и «Ускользающая любовь») обращался к образу Антуана Дуанеля, превратил его жизнь в сериал, своего рода реалити-шоу. Исполнитель главной роли Жан-Пьер Лео появился на экране подростком, потом на глазах взрослел, а после смерти Трюффо стремительно и некрасиво состарился. Еще не зная, что будет делать сиквелы, Трюффо отказался уничтожить не вошедший в «Четыреста ударов» материал. В дальнейших фильмах о Дуанеле режиссер использует эти старые кадры как флешбэки, и появление Лео в отроческом облике в никогда не виденных сценах производит магическое впечатление.
Это не что иное, как этический реализм, настолько искусно имитирующий подлинность, что утонченная синефильская ирония приема целиком растворяется в эффекте простодушия. Моральный кодекс новой волны требовал именно таких отношений режиссера с актером или актрисой. Некоторые женились на своих музах, как Клод Шаброль на Стефан Одран, или открыто жили с ними, как Годар с Анной Кариной, но именно в нестандартном случае Трюффо и Лео особенно очевидна эта органическая связь авторов и героев.
Параллельно циклу о Дуанеле режиссер создает другой — серию «протоколов страсти», или, как называл их сам Трюффо, «деклараций любви». Этот второй цикл, начатый «Жюлем и Джимом» и завершенный «Последним метро» и «Соседкой», каждый раз трагически обрывался (дух смерти незримо витал над персонажами) и возрождался заново. В этой серии фильмов задействованы общенациональные звезды — Жан-Поль Бельмондо и Жерар Депардье, Жанна Моро и Катрин Денёв, Франсуаза Дорлеак и Фанни Ардан, уже не принадлежащие Трюффо до такой интимной степени, даже если со всеми актрисами у него были романы. Но и в этих фильмах мы видим продолжение темы «Четыреста ударов». Драматургия у Трюффо строится по принципу: мужчины против женщин, дети против взрослых, искусство (кино) против жизни. Мужчины в мире Трюффо разительно отличаются от женщин. Мужчины, приобретая житейский опыт, остаются заторможенными в своем развитии. Они довольно жалки, часто трусливы, в трудных ситуациях прячутся в тень и наделены от природы «нежной кожей» (название одного из лучших фильмов режиссера). Женщины у Трюффо излучают активность, которая ведет к трагическому исходу их самих и окружающих, но все же эта активность способна вдохновлять и восхищать. И почти в каждом фильме хотя бы на периферии появляется ребенок. В мире Трюффо дети выживают во враждебном окружении, а потом превращаются в безвольных мужчин и пассионарных женщин, всю жизнь изживающих детские травмы.
Название «Четыреста ударов» прочитывается во Франции иначе, чем в России: эта восходящая к XVII веку идиома означает поведение за гранью приличия, террор окружающих. Разумеется, Трюффо употребляет ее по отношению к поступкам своего героя в ироническом смысле, потому что на самом деле зло коренится не в нем, а в родителях и учителях, и имя этому злу — эгоизм и равнодушие.
Финал фильма разыгрывается на берегу моря, Антуан бежит по мокрому песку навстречу набегающей волне. Это и есть новая волна французского кино, следующий набег которой состоится через год: фильм будет снят Жан-Люком Годаром по сценарию Франсуа Трюффо и получит название «На последнем дыхании».