Спектакль Джона Малковича вызвал беспорядки в Болгарии
Премьерный спектакль Джона Малковича «Оружие и человек», который Национальный театр Ивана Вазова в Софии играл 7–9 ноября, спровоцировал уличные беспорядки. Недовольство ультраправых сил вызвала постановка пьесы Бернарда Шоу, которую патриоты сочли «оскорблением болгарского народа».
По сообщениям местной прессы, вечером 7 ноября здание Национального театра оказалось фактически блокировано толпой митингующих: они не пускали зрителей в театр, бросали мусорные мешки, выкрикивали оскорбления и набросились на директора театра Васила Василева, который вышел к протестующим и журналистам с призывом сначала посмотреть спектакль, а потом уже давать ему оценку. Охране театра и полиции, которая пыталась сохранять нейтралитет, с трудом удалось удержать толпу от штурма здания. В итоге 7 ноября спектакль сыграли в полупустом зале в присутствии немногих журналистов и зрителей, сумевших прорваться внутрь. А после показа состоялась небольшая пресс-конференция.
Малкович рассказал журналистам, что предложил эту пьесу, потому что находит ее «очаровательной и забавной». «Странные времена,— сказал он.— Все больше и больше люди хотят цензурировать вещи, которые им не нравятся. Я не имею права цензурировать, даже протестующих, мое дело режиссировать. В данном случае моя работа режиссировать пьесу».
«Malkovich, go home!» — было написано на плакатах демонстрантов. Но главным образом их протест был направлен не против американского режиссера, а против пьесы Бернарда Шоу 1894 года. Это первая комедия Шоу, получившая коммерческий успех и идущая во многих театрах под названием «Шоколадный солдатик». В ней драматург высмеивает романтическое отношение к жизни и любви, и в особенности лицемерную романтизацию войны, противопоставляя ей рациональные соображения. Английский драматург поместил действие пьесы в Болгарию, во времена Сербско-болгарской войны 1885 года, где героине приходится выбирать между женихом-патриотом и практичным сербом, который вместо патронов носит с собой шоколадки.
«Эта пьеса и раньше вызывала недовольство, основанное на наших национальных комплексах»,— признала заведующая международным отделом театра Василка Бумбарова в разговоре с корреспондентом “Ъ”. В частности, в 1921 году постановка в венском Бургтеатре столкнулась с бурными протестами болгарских студентов. Авторам даже пришлось изменить текст и удалить конкретные ссылки на сербско-болгарский конфликт. Но в социалистические времена пьесу ставили в самой Болгарии, и она ни у кого не вызывала нареканий.
Сегодня консервативные круги усмотрели в ней «провокацию, пятнающую имя Ивана Вазова, цель которой — высмеять, принизить, окарикатурить и унизить образ болгар и память героев Сербско-болгарской войны», сообщает радио БНР. Причем основные претензии заключаются в том, что «болгары показаны в пьесе недалекими людьми, которые редко моются и не читают книг». Активистов также возмутило, что премьера была назначена на 7 ноября — 139-ю годовщину битвы при Сливнице.
На следующий день, 8 ноября, перед театром собрался еще один контрмитинг в поддержку артистов и режиссера, но националистов было уже меньше и открытых стычек с участием полиции, по словам очевидцев, больше не было. А билеты на спектакль оказались раскуплены на несколько месяцев вперед.
Тем не менее, по информации радио БНР, депутаты партии «Есть такой народ» потребовали отставки министра внутренних дел Атанаса Илкова, допустившего беспорядки, и директора Национального театра Васила Василева. А прокуратура завела в связи со случившимся уголовное дело.
В свою очередь Болгарская ассоциация сценаристов кино, телевидения и радио осудила агрессию в отношении зрителей и сотрудников Национального театра. В открытом письме они выступили против тенденции отмены и цензурирования произведений искусства, которая наблюдается в последние месяцы в стране. «Цель искусства — именно задавать вопросы, подталкивать к размышлениям, вдохновлять и даже провоцировать»,— подчеркивается в письме. «Игнорирование случившегося может повлечь за собой риск превращения его в норму, пока однажды мы не окажемся в обществе, в котором будет невозможно противостоять цензуре».