Транссибирский арт-фестиваль отмечает десятилетие
В Новосибирске и других городах России проходит X Транссибирский арт-фестиваль, возглавляемый скрипачом Вадимом Репиным. С первого же года важнейшими составляющими его афиши были мировые звезды и мировые премьеры. С первыми сейчас сложно, хотя исполнителей международного класса по-прежнему хватает, а премьер — целых две. На одной из них побывал Илья Овчинников.
Девять лет назад, также в конце марта, I Транссибирский арт-фестиваль открывал легендарный дирижер Кент Нагано, на тот момент возглавлявший Баварскую оперу и Симфонический оркестр Монреаля. По его словам, Вадим Репин нашел в расписании маэстро единственный свободный день, уговорив прилететь в Новосибирск между концертами в Мадриде и Берлине. Участие дирижера экстра-класса сразу же задало новорожденному форуму высочайшую планку; позже Нагано выступал на «Транссибе» еще раз наряду с Валерием Гергиевым, Шарлем Дютуа, Жан-Клодом Казадезюсом, Леонардом Слаткином и другими звездными дирижерами. Не говоря уже о солистах, среди которых в разные годы были Томас Квастхофф, Даниил Трифонов, Жан-Ив Тибоде, Николай Луганский, Гидон Кремер, Дмитрий Ситковецкий, Клара-Джуми Кан, Миша Майский, Максим Рысанов и многие другие.
С первого же фестиваля афишу ежегодно украшают премьеры сочинений, в первую очередь написанных для Вадима Репина. В Новосибирске впервые в мире звучали новые концерты Софии Губайдулиной, Александра Раскатова, Ильи Демуцкого, специально для «Транссиба» новую версию своей «Плащаницы» создал Арво Пярт, а англичанин Марк-Энтони Тёрнедж — концерт для двух скрипок с оркестром, предназначенный для Вадима Репина и Дэниела Хоупа. В программе Х фестиваля — целых два новых концерта; один, принадлежащий Михаилу Плетневу, впервые прозвучит послезавтра в Новосибирске, а в апреле — в Москве. Другой был представлен ближе к началу фестиваля, его автор — Полад Бюль-Бюль оглы, некогда легенда советской эстрады, а ныне посол Азербайджана в России.
Несколько лет назад он выступал на «Транссибе» как певец, теперь же вернулся сюда как композитор, парадоксально оказавшись в одном ряду с Губайдулиной и Пяртом. По словам автора, концерт родился из короткой «Элегии», которую три года назад на праздновании его 75-летия исполнил Репин; вскоре возникла идея сделать ее лирической частью скрипичного концерта. Получился классический в своем роде концерт с двумя быстрыми и одним медленным разделами. Бюль-Бюль оглы говорит о преемственности, с благодарностью вспоминая своего учителя Кару Караева, в свою очередь, учившегося у Шостаковича; возможно, их сочинения действительно служили источником вдохновения, но еще одним, не менее вероятным, представляется концерт Арама Хачатуряна.
В отличие от трагических сочинений Шостаковича и Караева, в концерте Хачатуряна на первом месте остается жизнелюбие, неизменно побеждающее любую попытку автора — и исполнителей —– создать драму. На фоне целой плеяды новаторских скрипичных концертов тех лет сочинение Хачатуряна (1940) кажется вызывающе традиционным, что не мешает ему оставаться репертуарным спустя десятилетия. По-своему таков же и концерт Бюль-Бюль оглы с его сочной оркестровкой и чуть ли не блюзовыми интонациями в финале — сочинение честное, без ложной многозначительности и намеков на тайные смыслы там, где их нет. Теперь его судьба зависит от исполнителей, по крайней мере Репин и Новосибирский академический симфонический оркестр под управлением Сергея Скрипки играли с неподдельным удовольствием.
Среди удач фестиваля — программа «Вадим Репин и друзья», представленная в сибирских городах и в Москве. Формально ее вес ниже, чем у иной премьеры, но именно такой негромкий вечер часто оказывается настоящим сокровищем, показывая, что и без зарубежных звезд возможен концерт мирового класса. Основой идеально выстроенной программы стали два крупных сочинения Франка — Скрипичная соната и Фортепианный квинтет,— каждому из которых предшествовало по изящной миниатюре: сонате — Фантазия для скрипки и арфы Сен-Санса, квинтету — Кантилена и Скерцо для арфы и струнных Менотти, сочинения отнюдь не хитовые. Обе пары получились ярко контрастными, и все четыре номера объединяла сверхнасыщенность музыкальными событиями.
Фантазия в исполнении Репина и Александры Тихоновой поразила совершенно сказочной свободой — и в том, как автор трактует форму, и в том, как ее подают солисты. Сочинение Менотти началось с почти джазовых пиццикато виолончелиста Александра Князева, продолжилось красивейшим соло арфы и завершилось серией разнохарактерных эпизодов, где блеснули и скрипачка Елена Таросян, и альтист Илья Тарасенко, и сам Репин. Эта же команда струнников с пианистом Вадимом Руденко великолепно исполнила квинтет Франка, а вершиной вечера стала его соната. Написанная для скрипки и фортепиано, выдержавшая ряд переложений, она прозвучала в виолончельной версии, где Руденко и Князев буквально творили чудеса. Первые ноты фортепиано будто рождались сами по себе, без участия рук; за четверть часа нам, казалось, прочли целую поэму, обернувшуюся лишь прологом к драме следующих частей. Известнейшая соната слушалась словно в первый раз: ради такого чуда и существуют камерные программы фестиваля.