Антипатриархальная тематика в спектаклях «Маски плюс»
Внеконкурсная программа фестиваля «Золотая маска» — «Маска плюс» — показала два спектакля о природе и корнях насилия в патриархальном обществе прошлого и настоящего: «Озор» Елизаветы Бондарь из Мирнинского театра и «Наизнанку» Джеммы Аветисян из новосибирского «Старого дома». Марина Шимадина считает символичным, что оба спектакля поставлены режиссерами-женщинами.
«Маска плюс» в этом году закольцевалась очень красиво: она завершилась спектаклем Елизаветы Бондарь «Озор», который во многом «зеркалит» первый спектакль программы — «Житие Спиридона Расторгуева» Филиппа Гуревича из Нягани (см. “Ъ” от 10 марта). И здесь, и там в основе — рассказы классиков (Шукшина и Мамина-Сибиряка соответственно) о российской глубинке, дополненные современными вербатимами — голосами местных жителей. Даже героев этих двух спектаклей зовут одинаково — Спиридонами, и в обоих случаях они гибнут, столкнувшись с чувством, которое трудно назвать любовью — в их лексиконе просто нет такого слова. Внезапное влечение к чужой жене они воспринимают как наваждение и не знают другого способа справиться с ним, кроме первобытного — прийти и взять.
Но постановка Мирнинского театра выглядит гораздо мрачнее няганьской. Если герой Шукшина сводит счеты с жизнью, но все же не решается на убийство другого человека, казнит себя, но перед этим прозревает, то персонажи Мамина-Сибиряка существуют в беспросветном мраке. Елизавета Бондарь до предела сгущает краски и погружает сцену в темноту, выхватывая из нее лучом то одну, то другую фигуру. Почерк режиссера тут очень узнаваем: жесткий монтаж, цветовая монохромность, гротескные образы-маски, которые актеры лепят с помощью характерных движений, а также голосовых модуляций.
Спектакль вообще выстроен музыкально. Композитор Николай Попов с группой «Комонь» создали не просто партитуру, а саундтрек, где помимо музыкальных инструментов и сибирских напевов звучат странные ночные шепоты и крики, ржанье лошадей и свист хлыста. В этом тревожном антураже развивается история сибирских переселенцев, живущих по нерушимым правилам домостроя. Жестокость тут считается не просто нормой, но гарантией выживания рода, семьи. Сюжет, переработанный драматургом Екатериной Августеняк, отчасти повторяет коллизию «Грозы» Островского: властная свекровь, слабовольный муж, юная женщина, впервые ощутившая волнение в крови. С той разницей, что здесь молодая героиня стала жертвой не только мужского домогательства, но и, как сейчас бы сказали, «виктимблейминга» — мол, сама виновата, зачем глазки строила. Впрочем, насилие порождает другое насилие — и в финале сам охальник Спирька попадет под жернова, которые запустил.
Но самое интересное, как в финале спектакля режиссер перекидывает мост из прошлого в настоящее, предлагая современным жителям Мирного, маленького города в Якутии, порассуждать о судьбе героев, о нравах того времени. Многое в них сегодняшним зрителям кажется дикостью, и все же оказывается, что социальные устои по-прежнему во многом определяют жизнь человека.
Об этом же говорит и пьеса Карины Бесолти «Наизнанку», созданная в 2021 году в рамках первого сезона лаборатории современной драматургии «Дисциплина» в театре «Старый дом». Этот текст поднимает болезненную и табуированную тему домашнего насилия. И хотя действие пьесы происходит на Кавказе, в заведомо консервативном социуме, понятно, что проблема эта касается не одного региона. Драматург из Владикавказа рассказывает о молодой девушке, которая расследует самоубийство замужней сестры в небольшом поселке и сталкивается с замкнутым обществом, где сбережение традиций и нравственности оборачивается произволом: похищение невест до сих пор считается нормой, а женское «нет» — формой кокетства.
Режиссер Джемма Аветисян и художник Александр Мохов поместили актеров в тесные ячейки коробок, где невозможно выпрямиться в полный рост, где нужно постоянно пригибаться — так же, как героям приходится постоянно вписываться в прокрустово ложе общепринятых норм. От прямолинейности социального памфлета пьесу Бесолти спасают детективное начало и неожиданные сюжетные повороты. И пусть некоторые мотивы этой истории остаются не до конца понятны, но главная героиня, в одиночку бросающая вызов патриархальному обществу, в чем-то похожа на самих девушек-режиссеров, поднимающих вопросы, «неудобные» для нашего традиционно мужского театрального мира.