Дмитрий Буткевич — о выставке «Археология ручного труда»
Обозреватель “Ъ FM” Дмитрий Буткевич рассказывает, какую сверхидею авторы вложили в свой проект.
Меньше месяца осталось до празднования 1000-летия Суздаля. Я уже писал о том, что в городе настоящий гастро- и арт-бум. Еда — это не мое, а вот искусство — это как раз то поле, на котором я неплохо, так сказать, ориентируюсь.
И вот вам еще одна летняя выставка — «Археология ручного труда», художественно-исследовательский проект Кати Бочавар и Сергея Катрана. Он проходит в выставочном зале Владимиро-Суздальского музея-заповедника, в так называемом Посадском доме — это такое одноэтажное строение XVII века, внутри белокаменные стены и русская печь. Экспозицию составили вылепленные из обожженной глины полторы сотни разнообразнейших орудий ручного труда, частью давно ушедшие в историю, частью вполне функциональные и в наше время.
В чем сверхидея проекта? Для начала напомню, что Сережа Катран в начале своей творческой деятельности прямо называл себя «художником-исследователем», а Катя Бочавар всегда привечала изучение ремесел и введение их в современный художественный процесс. Многие слышали о проекте Катрана, посвященном чайному грибу, его жизни и деятельности, или о кураторской работе Бочавар в городе Выкса, когда художники делали стенные мозаичные панно из битой стеклопосуды.
Сейчас художник и куратор занялись исследованием пользы и судьбы ручного труда и соответствующего инструмента. Вот что пишет Катя: «Создавая из глины инструменты, … художник придает им символическое значение, трансформируя утилитарные объекты в артефакты, отражающие культурное наследие и изменения в обществе». А Сережа напоминает, что глиняные молоток и наковальня разобьются друг о друга, глиняные ножницы сломаются в пальцах человека. Утилитарной функции уже нет. Остались функция эстетическая и историко-социологическая, наверное.
Вот с точки зрения эстетического восприятия я и скажу: это очень красиво выглядит. Изящно, при этом достаточно брутально — серп, молот, тиски, струбцина. Орудия труда в интерпретации Катрана и Бочавар превратились в произведения искусства.