Вышел новый роман Виктора Пелевина «A Sinistra»
В новой книге Виктора Пелевина «A Sinistra» герою предстоит спасать не только корпорацию Transhumanism Inc., а заодно и мир, который на ней держится, но и себя самого. А поскольку он давно мертв, а его мозгом, помещенным в цереброконтейнер, корпорация и ее нейронная сеть вертят, как им заблагорассудится, задача эта не из простых. Сопереживать герою и его автору вызвался Михаил Пророков.
Обвинения в самоповторе сыпятся на Виктора Пелевина так давно, что запас их у критиков, кажется, подходит к концу. Рискну предположить, что в случае с «A Sinistra» может быть достигнут их исторический минимум. Да, из новой книги мы в очередной раз узнаем, что весь мир — иллюзия, что ум, в напрасных усилиях бьющийся над загадкой мироздания, этими усилиями создает и загадку, и мироздание, и себя самого заодно, и что надо просто расслабиться и перестать… что? да все перестать. Ну и что в этом плохого, позвольте спросить? Для того и читаем, чтобы убедиться, что в иллюзорном этом мире есть хоть что-то твердое и неизменное.
Проблемы могут быть связаны с формой изложения этих идей. Кому-то может не понравиться, что фигурируют в книге снова баночные (с мозгами, помещенными в цереброконтейнеры) герои, кому-то — что произнесение дорогих автору истин опять делегируется наименее, мягко говоря, интеллигентным персонажам. В очередной раз читать что-то вроде «если у тебя есть мечта, отнеси ее на помойку, но так, чтобы не видели мусора» — удовольствие разве что для наиболее преданных поклонников творчества создателя «Священной книги оборотня».
Но, во-первых, преданных поклонников у Пелевина по-прежнему немало — раз став таковым, не так легко перестать им быть. Во-вторых, «A Sinistra» — книга, несомненно, удавшаяся. Пятая часть сериала «Transhumanism Inc.», она читается, пожалуй, легче всех предыдущих. В отличие от первой, она наделена внятным и цельным сюжетом, она, не в пример второй, не грузит читателя подробностями психологии творчества, в ней не содержится самоценных описаний языческих мистерий и сложных отношений между членами античного пантеона и их избранниками, чем грешила третья. По сравнению с четвертой в ней почти нет мизогинии — ну то есть она, конечно, присутствует, но умеренная и к тому же обусловленная токсически-архаическим мировоззрением героя, средневекового алхимика. Ну и место и время основного действия — Верона, XIV век — производит куда более приятное впечатление, чем бараки и казематы предыдущей книги. Туда герой тоже попадает, правда, ненадолго и с исключительно благими целями.
А в основном Марко — знакомый нам по предыдущим сериям баночный оперативник Маркус, на этот раз пребывающий в симуляции времен Ромео и Джульетты (они в книге тоже появляются, но под измененными именами и не в самых завидных ролях), ведет обычную трудовую жизнь средневекового чернокнижника: учится и учит добывать золото из подручных материалов, выращивает гомункула, прячется от инквизиции, осваивает телепортацию, охотится за содержащими ценные заклинания гримуарами. И — поскольку погружение в симуляцию полное, и про баночное бессмертие Марко не в курсе — начинает постепенно все больше беспокоиться, не погубил ли он свою душу окончательно, и может ли еще надеяться на спасение. И, что совсем уже удивительно, это беспокойство испытывает и маркусовский куратор Ломас. Тем более что, как выяснилось, и в банках под надежной охраной мозги все равно не в безопасности, от некоторых симуляций им и там может не поздоровиться — каковое открытие, собственно, и послужило причиной того, что Маркус был отправлен в псевдо-Верону.
Читатель, привыкший к Маркусу со времен «Путешествия в Элевсин», тоже переживает за героя. Но, пожалуй, не меньше волнуется он за автора: сможет ли Виктор Пелевин наконец уйти из мира Transhumanism Inc., появятся ли в его книгах новые яркие и запоминающиеся герои, могущие встать в один ряд с лисичкой А Хули, графом Толстым из «t» или Дамилолой Карповым и Каей из «S.N.U.F.F.»? Ответ, боюсь, прозвучит неутешительно: а зачем? Что может быть лучше покойного, но неутомимого оперативника Маркуса, который, не вылезая из своей банки, побывал уже и римским императором, и сибирским зэком, и, если потребуется, способен превратиться и в лису-оборотня, и в русского классика, и в вампира? Баночный мир обладает теми же достоинствами — он способен симулировать и Рим, и Верону, и первобытный лес, и русскую усадьбу, причем с удобными для автора анахронизмами и анатопизмами — так, дескать, нейронка захотела, почему — не наше дело, для чего — не нам судить. А кроме того, объем мудрости в нем содержится такой, что позавидовал бы не только Затворник из шедеврального раннего рассказа, но и Павел I с Изидой, Аполлоном и Дионисом из вещей куда более поздних. Они тоже могли многое объяснить постоянному пелевинскому герою-неофиту, но куда их знаниям до всего многовекового опыта человечества, заключенного и в мозгах обитателей банок высоких таеров, и в извилинах нейросетей. А поскольку в роли неофита тут — бедолага Маркус, которому после каждого обучения стирают память с большим запасом, и его снова можно учить начиная с самых почти азов, то лучше расклада для объясняющего не придумаешь. Тем более для мыслителя, которому надо спокойно отточить формулировки важных для него идей, не опасаясь, что его поймают на повторе и попросят заткнуться.
Так что писатель Пелевин, похоже, прочно поселился в будущем, и ждать его в гости в день сегодняшний вряд ли стоит. Что, с одной стороны, печально, но с другой — мы ведь и сами несемся в это будущее, все ускоряясь, и разве плохо, что там нас уже ждет кто-то умный, всепонимающий и способный все объяснить?
Хотя не исключено, что после того, как мы все поймем, мы сами попросим стереть нам память.