На экраны вышел новый фильм Романа Михайлова
В прокате — фильм режиссера Романа Михайлова «Надо снимать фильмы о любви» (2024). Михаил Трофименков, безусловно, согласен с авторским призывом, однако сам фильм его разочаровал.
Восемь лет назад Роман Михайлов — еще не режиссер, но уже доктор физико-математических наук, профессор АН РФ, «математик-абстракционист», драматург, писатель, обогащенный опытом детского и юношеского пребывания в разнообразных сектах, профессиональный игрок в карты и танцор — дал примечательное интервью.
Пора, говорил он, сокращать количество своих не то чтобы увлечений, но ипостасей. Завяжу с картами, шахматами и танцами, оставлю лишь хинди и искусство жонглирования. Что там с шахматами и танцами, судить сложно, но в картах, судя по фильму «Поедем с тобою в Макао» (2023), режиссер по-прежнему петрит. Зато к хинди и жонглированию прибавилось кино, которое, по собственному признанию, он до сорока лет игнорировал и презирал, и не верить ему в том нет никаких оснований.
За пять лет со спринтерской скоростью он снял восемь фильмов — от «Сказки для старых» (2022) до мини-сериала «Путешествие на Солнце и обратно» (2025),— справедливо принесших ему «культовый» статус. «Надо снимать фильмы о любви» — шестой по счету. Михайлов нарушал все кинематографические «правила приличия». Размывал жанровые границы, окунал зрителей в сновидческий туман порой почище Дэвида Линча. Игнорировал законы киноиндустрии, снимая кино без малейшего государственного финансирования — за копейки.
При этом ухитрялся заманить в свою вселенную звезд мейнстрима от Евгения Ткачука до Марка Эйдельштейна и вовлечь в нее культурных и контркультурных героев — от ветерана лимоновского движения Анатолия Тишина и прозаика Михаила Елизарова до Андрея Бледного из группы «25/17» и замечательного хореографа Владимира Варнавы. В «Надо снимать фильмы о любви» очередной «жертвой» михайловской харизмы пал рэпер Хаски, смущенно, бочком встраивающийся в фильм.
Но главная жертва режиссерской харизмы на сей раз, увы, сам режиссер.
«Надо снимать фильмы о любви» -— традиционное, если не банальное, кино про кино. Лучшее «кино про кино», как свидетельствует история, получается, когда режиссер повествует о невозможности снять фильм: неважно, по причине ли собственной творческой импотенции или свойственного киноиндустрии бардака. Вспомним «Восемь с половиной» (1963) Федерико Феллини, «Осторожно, святая шлюха!» (1971) Райнера Вернера Фассбиндера, «Положение вещей» (1982) Вима Вендерса или «Голос» (1982) Ильи Авербаха. Но с тех пор признание в собственном режиссерском бесплодии превратилось из радикального жеста в профессиональное кокетство.
Но Михайлову поверим на слово: после пяти отличных фильмов человек имеет право снять фильм о собственной неудаче, пусть и оборачивающейся в финале неожиданным триумфом.
Итак, режиссер Рома (Роман Михайлов) прилетает в древний индийский город Варанаси с молодыми актерами Чингизом (Чингиз Гараев), Марком (Марк Эйдельштейн), Машей (Мария Мацель), Сашей (Александра Киселева) и Илларионом (Илларион Маров), чтобы снять главный фильм не то что в своей жизни, а за всю историю кинематографа.
Что это за неведомый шедевр — в фильме нет ни единого намека. Известно лишь, что герой вынашивал его на основе двадцатидвухлетнего опыта жизни в Индии и готовил два года. Режиссерская же работа Ромы — утомленно-фанатичного мужчины в красной бандане — со щенячье-восторженными питомцами сводится к тому, что он им руки на плечи кладет. Совершает руками какие-то пассы. Вовлекает в уличные пляски. Корчит рожи. Обещает снять «офигенчик», называет своих питомцев «офигенными» актерами и сводит все режиссерские указания к лаконичному, но бессмысленному «Погнали!».
В общем, ведет себя как гуру сколоченной им секты: жизненный опыт Михайлова ему в помощь.
Утопия неведомого шедевра идет под откос. Кто-то из актеров обдолбался. Побритая наголо Маша зашла в ашрам, где испытала «детское счастье» и решила задержаться на год. Исполнитель главной роли Марк встретил русалочью вэбкамщицу Свету (Дарья Брюханова) и решил свалить с ней в Гоа. Рома в результате смиряется с обстоятельствами и, очевидно, снимет совсем другой фильм о любви.
Как это снято? Наглое home video в начале, приторное кино в сценах Марка со Светой, уверенная постановка в финале. Та самая неоднозначность нарратива, о которой говорит Михайлов: зритель должен падать в трещины сюжета и изображения, теряться там и находить собственные объяснения.
Вот и зрителям «Надо снимать фильмы о любви» приходится понимать, что они увидели: искреннее ли это режиссерское кредо Михайлова или самопародия. Но в любом случае хочется прокричать станиславское: «Не верю!»