Венера Гимадиева о дебюте на Глайндборнском фестивале с партией Донны Анны
— Да, француженка Мариам Клеман, имя которой я узнала здесь впервые, впервые здесь показывает свою версию этой оперы. И я очень рада дебютировать с ней, потому что Мариам очень интересно и подробно разбирает образы, предлагая взглянуть на них с другой стороны — не шаблонной, не стереотипной. Иначе она заставила меня посмотреть и на мою героиню — Донну Анну. Раньше мне всегда казалось, что Анна тайно влюблена в главного героя, ведь женщина, которую пытались изнасиловать, не гонится после этого за насильником, а опера с этого и начинается. Режиссер меня переубедила, сказав, что это просто такое свойство характера и она как аристократка все же находит в себе силы.
И еще — в отличие от большинства других постановок, в этой Донна Анна и Дон Оттавио действительно любят друг друга. Более того, режиссер делает Командора, отца Донны Анны, большим другом Дон Жуана. Дон Жуан — друг детства Донны Анны, Командор именно его мечтал видеть в зятьях. Это, как ни странно, многое проясняет, и дальнейшие взаимоотношения между Анной и Оттавио выстраиваются логично. А Дон Жуан оказывается негодяем.
— Несчастный случай на вечеринке. Командор, будучи в подпитии, заметил, что дочь борется с мужчиной в маске, под которой скрывался Дон Жуан. Возникла потасовка, во время которой Командор случайно поскользнулся на лестнице, полетел с нее и погиб. Это, безусловно, интерпретация, но очень убедительная, чего я не ожидала.
— Да, все примерно мои ровесники, среди которых исполнитель титульной партии Андрей Жилиховский и мой Дон Оттавио — Олексий Пальчиков. Рузанна Манташян в роли Донны Эльвиры — еще помладше. Лепорелло — бас Михаил Тимошенко из России, но давно живет в Париже. Командор — молодой польский бас Ежи Бутрын. Андрей Бондаренко заменит Андрея Жилиховского в трех последних спектаклях. Олексий Пальчиков из Киева, но давно живет вместе с Рузанной Манташян в Гамбурге, он превосходный тенор, с которым я дважды пела в «Лючии». Все мы здесь в многонациональной команде дружно общаемся, занимаемся Моцартом.
— Эван Роджистер.
— Да. Сейчас на репетициях он говорил нам: «Я так хочу снова туда вернуться. Мне только-только предложили русское название, о котором я так давно мечтал». Но, увы, все встало на паузу. Остается только надеяться, что все будет хорошо. Эван провел здесь с нами великолепную детальную работу, прояснил все нюансы, тщательно отделал с нами текст, как и все наши итальянские коучи, поскольку я, Андрей, Миша и Рузанна — дебютанты в партиях.
— Боюсь сглазить, но да, она — моя, хорошо легла на голос. Ее даже трудно сравнить с какой-либо другой партией. Тут все достаточно ровно, но есть и кантилена, и драма, и речитативы, и колоратура, она очень разнообразная.
— Да, Барбарина была моей первой партией, спасибо, что напомнили, после нее я и не пела по-настоящему Моцарта, пела по большей части бельканто и русский репертуар, в основном Шемаханскую царицу. Несколько лет назад были сплошные «Золотые петушки» — в Брюсселе, Мадриде, Санта-Фе, Амстердаме. В Моцарте после бельканто все по-другому. Мне пришлось не то чтобы заново переучиваться, но все равно все как бы по-новому, и это оказалось очень полезно. И теперь в моей жизни будет много Моцарта. Я же стала солисткой Нижегородского театра оперы и балета, где мне предстоит дебютировать в партии Графини в «Свадьбе Фигаро» и Констанцы в «Похищении из сераля».
— Да, здесь правда очень хорошо, чувствуешь себя будто на каникулах. Это же такая английская деревня. Автобус здесь привозит артистов к месту работы. Я живу с семьей между Льюисом и Глайндборном, где-то в полях, в невероятно красивом месте.
— После некоторой паузы у меня будет много выступлений в России. В сентябре вернусь в Нижний Новгород, где спою в «Кармен». 4 октября будет сольный концерт из романсов Рахманинова в камерном зале «Зарядья» с пианистом Павлом Небольсиным, а потом много чего другого. Хорошо и дома побывать — я очень много ездила последние десять лет.
полная версия kommersant.ru/13419