В сети выходит документальный фильм о Леонарде Коэне
На платформе «Амедиатека» с 16 января доступна лента «Леонард Коэн: Если будет на то твоя воля», сочетающая в себе фильм-концерт и документальный байопик о Леонарде Коэне. Сын поэта Адам Коэн смог передать на экране хрупкую гармонию песен отца в исполнении лучших музыкантов разных поколений, считает Игорь Гаврилов.
Попытки осмыслить творчество одного из величайших бардов XX века средствами документального кино начались еще при его жизни и даже до того, как он стал мировой звездой. Например, фильм «Леонард Коэн: Птичка на проводе» был снят в 1972 году, во время одного из его первых концертных турне. Его показывали в России на фестивале документального кино о музыке Beat Film Festival. А еще раньше, в 1965-м, Коэн оказался главным героем фильма «Леди и джентльмены…», и в нем он, молодой канадский поэт, практически не поет, так как в этот период своей жизни еще даже не начал толком класть свои стихи на музыку. Впереди у него был период жизни и творчества на греческом острове Гидра, и этот период тоже попал на кинопленку — в фильме «Марианна и Леонард: Слова любви».
Все эти фильмы доступны российскому зрителю, и в сумме они дают представление о раннем периоде творчества Леонарда Коэна. Новый фильм «Леонард Коэн: Если будет на то твоя воля», выходящий на платформе «Амедиатека», охватывает всю жизнь Коэна. Однако по жанру это не биографический фильм, а фильм-концерт, в который вплетены сюжеты из жизни канадской легенды. Автор фильма, сын Леонарда Коэна Адам, использовал как упомянутые выше ленты, так и хронику из множества других источников. В итоге получился пестрый киногобелен, в основе которого — концерт памяти Леонарда Коэна «Tower Of Song», состоявшийся в Монреале в ноябре 2017 года.
Адам Коэн собрал тогда в монреальском Bell Center авторов и исполнителей песен разных поколений. Не все из них знали Леонарда Коэна лично, не все были родом из Канады, и не все были из категории авторов-исполнителей. Но их объединяла любовь к песне как своего рода священному акту, и многие из музыкальных номеров, зафиксированных в фильме, впоследствии сами стали классикой. А Коэн за всем этим приглядывал — обложка последнего прижизненного альбома поэта «You Want It Darker» (2016) проецировалась на задник.
Лучший номер вечера — «Chelsea Hotel #2» в исполнении Ланы Дель Рей и Адама Коэна — нужно смотреть именно на экране, причем желательно на экране побольше, со всеми оттенками чувств на лицах певцов. И непременно с предисловием самого Леонарда Коэна, зафиксированным в хронике: «Я встретил в лифте отеля Chelsea Дженис Джоплин. Я спросил ее: «Вы кого-то ищете?» Она ответила: «Криса Кристофферсона». Я сказал: «Это я»». Песня о мимолетной сексуальной связи певицы и барда в версии 2017 года с участием одной из самых желанных женщин планеты выглядит настоящим музыкальным сокровищем.
Другой важный эпизод — самая популярная песня Коэна «Hallelujah» в трактовке k. d. lang. Певица с короткой стрижкой и сильным голосом получила когда-то благословение на ее исполнение от самого автора, и несмотря на то что в природе существуют выдающиеся версии «Hallelujah» Джона Кейла, Руфуса Уэйнрайта и Джеффа Бакли, достаточно традиционное решение k. d. lang все равно вызывает невольный всплеск чувства.
Но, возможно, самое неожиданное в фильме — явление Кортни Лав, лидера группы Hole и вдовы Курта Кобейна. Она давно не показывает миру своей новой музыки, хотя вроде бы готовит к выпуску новый альбом. Концерт 2017 года лишний раз напоминает о том, насколько это мощная творческая единица. Прежде чем спеть «Everybody Knows», она рассказывает в кадре о том, как работала танцовщицей на Тайване и постоянно слушала Леонарда Коэна в наушниках.
Стинг, открывавший концерт любимой в России песней «Dance Me To The End Of Love», ушел максимально далеко от собственной узнаваемой исполнительской манеры и подчеркнул «еврейско-цыганские» истоки этой композиции. В фильме есть блестящие кавер-версии авторства Лесли Файст, Элвиса Костелло, Патрика Уотсона, Дэмиена Райса и других музыкантов, однако не менее важны реплики Адама Коэна, постепенно погружающего зрителя в пространство отцовско-сыновней любви. «Отец искал мудрость где только можно,— говорит Адам Коэн.— В мистике, христианстве, опиуме, медицинской марихуане, женщинах». Если кто-то ищет одно слово, которым можно обозначить феномен Леонарда Коэна, скорее всего, это и есть «мудрость» — которая слышна и в оригинальных версиях его песен, и в том, как их переосмыслили его коллеги.